Шанс - [3]
– Продолжай и дальше. Они смирятся и будет тебе счастье.
– Думаешь?
– Конечно. А если нет – обращайся. Я помогу.
– Смотри, осторожней, – иронично припугнула я. – А то свяжешь себя словом, потом не отвертишься.
– Не напугаешь, – подыграл мне парень. – После той огромной книги, которой ты била меня на каждой перемене…
– Не было такого!
– Посмотри, шишки до сих пор остались!
– Аха, убери от меня свою голову! И книга была тонкая-тонкая…
Улица закончилась быстрее, чем я ожидала. Ренат остановился перед дверью в ателье и повернулся ко мне. Он действительно изменился, стал выше что ли. И так повзрослел… Хотя голос у него остался прежним и смех тот же…
– Я была очень рада тебя видеть.
– Я тоже.
– Передавай маме привет.
Мы попрощались и мне неожиданно стало так грустно. Я подумала о том, что мы можем больше никогда не увидеться. И тогда я успокоила себя мыслью, что нужно уметь отпускать.
Уходя, парень обернулся и помахал мне рукой. В тот момент я поняла, что можно отпустить словом, но отпустить сердцем – невозможно.
Работа в ателье била ключом. Три наряда из пяти были готовы, над остальными еще приходилось поработать.
Готовили наряды мы вчетвером. С Патей, Элей и Камой мне посчастливилось познакомиться на выставке национальных костюмов в Дербенте. Несмотря на то, что нас разделяли разные социальные уровни, нации и привычки, общей у нас была мечта. И шанс поучаствовать в конкурсе московской моды.
Однако чем ближе подходил день поездки, тем хуже становились дела в ателье. Швейная машинка сломалась, а ручные стежки выглядели грубо и неаккуратно. Одна модель уехала, другая заболела. Но страшней всего пришлась последняя новость – Кама уходила.
– Не пустят меня, – сказала девушка виновато. – Еще неделю похожу и все… Дальше придется самим.
Из всей нашей команды она была самой кроткой и покладистой. А ее родители чем-то напоминали моих – увлечение дочери их тоже не устраивало.
– Раньше было проще, – заметила Патя, высокая, худенькая брюнетка, которая была старше нас лет на пять. – А сейчас: кто учится, кто работает, а кто вообще, замуж собирается.
– Нам бы только на конкурс попасть, все бы точно изменилось, – сказала я воодушевленно. – Мы бы поняли, выходит у нас что-то или нет. Да и стоит ли дальше тратить на это время.
И хотя время мы не тратили, а проводили, тем не менее, все порядком устали от постоянного напряжения. Только у Пати мама была портнихой и помогала нам, но иногда и ее раздражало, то что дочка работает бесплатно. Причем занимает половину снятого помещения.
– Я закрою жалюзи. – Эля походила на Патю, но была ниже и полнее. – Девочки, а кто это?
За стеклянной дверью стоял парень, загорелый, в потертых джинсах и выцветшей футболке. Девушка ответила ему улыбкой.
– Попкорн продает за углом, – бросила Кама равнодушно.
Эля разочарованно спустила жалюзи и вернулась на место.
Мы работали около двух часов, успехи были невелики: швы приходилось распарывать и прошивать заново по нескольку раз.
– Ткань портим, – расстроилась Патя. – Нужна новая машинка.
– И где ее взять? Купить разве что…
– Мы и за сломанную не расплатились, – вспомнила Эля.
Выпросить у мамы несколько тысяч на плеер или косметику не составляло особого труда. Но деньги на новую машинку, разумеется, ждать было не от кого.
– Ладно, мне пора, – опомнилась я, вставая и отряхиваясь от ниток и лоскутков. – Возьму кое-что и дома закончу.
– Хорошо, а я похожу, поспрашиваю. Может, кто одолжит машинку на пару дней.
– И манекен нужен… Визажиста нашли?
– Да, сестра нашла. Она и с прической поможет.
Я представила озаренный ярким светом подиум, по которому изящно и ровно шли стройные и нарядные девушки. Мое сердце забилось в предвкушении этого долгожданного дня. Но было почти четыре и реальность нетерпеливо ждала меня дома.
– Я позвоню. Увидимся.
Я шила ночью, потому что в другое время мама могла заметить. Выходило неплохо, правда, очень долго. Устав сидеть, я встала и прошла вдоль окна. Увидев меня, собака приветственно залаяла и вскочила на задние лапы, как цирковая. Но цепь не давала ей разогнаться по двору.
Я думала о Ренате. О нашей странной и мимолетной встрече. Представляла, как он жил все эти годы. Когда мы переехали, я пошла в новую школу и веселый восьмой класс остался в моей памяти, как самый счастливый и яркий период в жизни.
Вспоминая, я то улыбалась, то грустила. Наши разговоры и истории на перемене. Учителей, которых мы называли другими, выдуманными именами. Наши классы, побеленные после каникул, деревянные окна…
Вздохнув, я вернулась за стол, взяла иглу и продолжила выводить дорожку швов. Нитка спуталась в узелок, а когда я дернула – скрипнула и оборвалась. Взглянув на это, я глупо расплакалась, отложила ткань и легла на кровать.
С утра было два семинара. Я пришла с опозданием и села на первую парту в полной готовности сражать преподавателей своими знаниями.
К концу второго семинара постучали в дверь и сказали, что меня ждут на первом этаже. В институт ко мне никто и никогда не приходил, поэтому я растерялась, но вышла.
На первом этаже было пусто. Осмотревшись и ничего не поняв, я пошла обратно, как человек у дальней стены обернулся и окликнул меня. Мужчина мне был не знаком.
Каждый роман Анны Михальской – исследование многоликой Любви в одной из ее ипостасей. Напряженное, до боли острое переживание утраты любви, воплощенной в Слове, краха не только личной судьбы, но и всего мира русской культуры, ценностей, человеческих отношений, сметенных вихрями 90-х, – вот испытание, выпавшее героине. Не испытание – вызов! Сюжет романа напряжен и парадоксален, но его непредсказуемые повороты оказываются вдруг вполне естественными, странные случайности – оборачиваются предзнаменованиями… гибели или спасения? Возможно ли сыграть с судьбой и повысить ставку? Не просто выжить, но сохранить и передать то, что может стоить жизни? Новаторское по форме, это произведение воспроизводит структуру античного текста, кипит древнегреческими страстями, где проза жизни неожиданно взмывает в высокое небо поэзии.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
Джонатан Троппер умеет рассказать о грустном искренне, но не сентиментально, с юмором, но без издевки. Роман «Как общаться с вдовцом» — история молодого человека, который переживает смерть погибшей в авиакатастрофе жены, воспитывает ее сына-подростка, помогает беременной сестре, мирится с женихом другой сестры, пытается привыкнуть к тому, что отец впал в старческий маразм, а еще понимает, что настала пора ему самому выбраться из скорлупы скорби и начать новую жизнь — и эта задача оказывается самой трудной.