Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - [4]
Избранные заметили, что Цинь Шихуанди перешел к центру Бивня.
— Здесь, посередине, есть еще один портал, — сказал Первый император, — но его можно будет открыть только тогда, когда на нашей земле наступит Эпоха Белых Птиц на Воде. Те, кто испытает Тьму, узнают и то, как открыть этот портал. — Он повернулся, чтобы взглянуть на лучи последнего в его жизни солнца. Когда оно окончательно утонуло за горизонтом, император сказал: — Храните от всех тайну Бивня. Он священен. А уж безумец я или пророк, решайте сами.
Цинь Шихуанди окинул взглядом тропу, по которой они поднялись на гору.
— Помните: хитрость и обман — ваше главное оружие. Люди любят всякие фантазии и причуды. Я распространил слух о том, что ищу камень бессмертия. Кричал об этом по ночам, лежа в опочивальне. Посылал гонцов в самые отдаленные уголки нашего царства. Казнил сотни людей, не сумевших найти камень. Позволил подданным считать меня безумцем, чтобы дать Резчику время воплотить мои видения в этом Бивне, который сейчас передаю вам. Вы здесь для того, чтобы вести, а не следовать. Используйте свою интуицию, терпение и волю. — Император сделал глубокий свистящий вдох. — А теперь положите руки на Бивень.
Каждый из Троих повиновался. Кровь на Бивне все еще была густой и теплой.
— И поклянитесь друг другу в верности, как будут верны друг другу главы ваших семейств, и так до того дня, когда наступит Эпоха Семидесяти Пагод и возрождение будет завершено.
Все Трое вполголоса произнесли слова клятвы.
— Теперь берите Бивень и уходите. Резчик выведет вас через пещеры. Когда пересечете реку, ищите в небе черный след, который поведет вас.
— Но император…
— Мой путь окончен. Я объединил эту страну, подарил ей каналы, законы и Общий язык.[5] Теперь ваша очередь сделать так, чтобы Китай вошел во Тьму, а потом увидел Свет. Мне было даровано заглянуть в будущее, и то, что я увидел, — здесь, в Бивне. Одержите победу — Китай будет великим, потерпите неудачу — хищные птицы растащат его на куски, и никогда больше не увидеть ему величия. — Он сделал долгий тяжелый выдох и завершил: — А теперь идите.
Самый могущественный человек, какого когда-либо знал и, возможно, никогда больше не узнает мир, отвернулся от Троих Избранных, снял одежду, опустился на колени и на пронизывающем холоде стал ждать смерти, словно обломок скалы, готовый встретить первый снегопад наступившей зимы.
Так и нашли Циня Шихуанди мятежный генерал и его воины. Обнаженная, стоящая на коленях, замерзшая фигура на середине высокого плато Священной горы.
Вскоре с западной стороны Хуашань вернулись разведчики и, задыхаясь от бега, доложили генералу, что с горы никто не спускался. Все находившиеся на вершине поняли: Троим Избранным Первого императора удалось ускользнуть. Ночь быстро вступала в свои права, воздух становился все холоднее. Срединное царство без правителя — худшее, что можно себе представить.
Мятежный генерал приказал развести огромный костер. Когда пламя раздвинуло в стороны безбрежный шатер темноты, он велел бросить в огонь тело Первого императора. Ноздри заполнил запах горящей человеческой плоти. По горной вершине разлилось спокойствие. Первый император умер, новый император — под контролем.
Мятежный генерал впервые за весь день позволил себе несколько минут покоя. А затем его слезящийся левый глаз раскрылся от ужаса, увидев, как голова Первого императора повернулась на тлеющих углях. Мертвые глаза Циня Шихуанди смотрели на генерала мятежников до тех пор, пока огонь не охватил голову императора. Казалось, что языки пламени вырываются прямо из нее.
Мороз пробежал по телу генерала.
— Срубите все деревья! Сожгите все! Устройте такой костер, чтобы ничто не напоминало о случившемся!
Голос генерала звучал тонко, как у девчонки, и это тоже бесило его.
Трое Избранных и Резчик сидели на дальнем берегу реки и смотрели на восток. Первые лучи холодного солнца возвестили о приходе нового дня и нового — опасного — мира. Бивень Нарвала лежал у их ног.
— Что мы будем делать теперь? — спросил Телохранитель.
— Циня Шихуанди больше нет, значит… — начал Конфуцианец, но тут же замолк, увидев, что Цзян встала и пошла вдоль берега, все больше удаляясь от реки.
Наконец она остановилась и долго стояла неподвижно. Потом указала поверх их голов на запад, в сторону Священной горы. Они обернулись, желая узнать, что же привлекло ее внимание. Там, с вершины Хуашань, поднималось густое облако черного дыма. Как и предсказывал Цинь Шихуанди, это был черный след в небе. Он указывал им путь — на запад, в сторону моря и излучины реки, к месту, которое со временем назовут Шанхай.
Опиоман не создает шедевров, он сам становится таковым, или, точнее, рамкой, обрамляющей шедевр.
Из письма Ричарда Хордуна Томасу Де Куинси[7] от 6 августа 1837 года
Ричард Хордун держит трубку обеими руками. Полированный чубук из бамбука, почерневший за годы использования, кажется шелковым на ощупь, к мундштуку из рога буйвола приятно прикасаться языком. Шесть дюймов серебра, инкрустированного медью. Волшебная вещь, поблескивающая в свете огня жаровни. Посередине трубки длиной в полтора фута сделано углубление шириной в три дюйма, а в нем — фарфоровая чашечка в форме репы. Нижнюю часть чашечки обрамляют крохотные отверстия, расположенные так, чтобы дым попадал прямо к курильщику.
Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод»…Шанхай на рубеже веков. В многомиллионном городе переплелись жизни трех выдающихся семей бизнесменов, авантюристов, преступников. Но двадцатый век — время великих ожиданий и грандиозных перемен.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.