Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - [3]
— Когда вы уйдете отсюда, в небе появится черный след. Следите за ним. Идите по нему. Он укажет вам путь. — Трое Избранных неотрывно смотрели на своего императора, но раньше, чем кто-то из них успел открыть рот, он произнес: — А теперь опустите глаза вниз.
У их ног, на нефритовых подставках, лежал полутораметровый бивень цвета слоновой кости. У основания он был толщиной с руку юноши, у окончания — со сжатый детский кулачок.
— Бивень Нарвала? — спросил Конфуцианец. В его голосе звучало неподдельное изумление.
— Дань с далекого севера. Самый большой нетронутый бивень из всех существующих. По сравнению с ним бивни тварей из Аннама,[3] которые нам присылают, — комариные жала. Без сомнения, это самый могущественный предмет в мире людей и богов.
Император кивнул Телохранителю. Тот мощным рывком поставил одного из носильщиков на колени и тут же кинжалом перерезал ему горло. Бедняга хотел закричать, но вместо крика послышалось лишь бульканье. Затем Телохранитель схватил умирающего за волосы и запрокинул его голову назад. Рана на горле широко открылась, и из нее, подобно водопаду, хлынула кровь, обагрив белизну Бивня Нарвала. Не медля, Телохранитель повторил ту же процедуру со вторым носильщиком.
На поверхности Бивня проступили тысячи тончайших линий и, словно вены организма, направили кровь к овальному углублению, расположенному у его основания. Восемь пар глаз следили за тем, как это происходит. Когда углубление наполнилось, кровь стала перетекать через нижнюю кромку, струясь по Бивню тонкой пурпурной пленкой.
Поверхность Бивня начала меняться. Из плотной и непроницаемой она стала превращаться в тонкую и прозрачную. Внутри стали видны силуэты сотен крохотных резных фигурок, словно готовых к тому, чтобы родиться из костяного чрева.
Под слоем крови возникла трещина. Затем другая. А потом вся поверхность Бивня, которую покрывала кровавая пелена, рассыпалась, открыв взглядам людей целый мир, искусно вырезанный из кости.
— Разожгите огонь.
Телохранитель чиркнул кресалом, и в его руке неуверенно заплясал огонек, оживив то, что напоминало сотни пьяных китайцев хань[4] с необычно длинными косичками, причудливо выбритыми лбами и длинными курительными трубками, торчащими изо рта. Некоторые стояли, многие лежали на соломенных циновках. Слуги разносили блюда с яствами, там и сям виднелись жаровни. Но главными действующими лицами тут, безусловно, были перепившиеся ханьцы с косичками.
Трое Избранных выдохнули разом. — Тут — будущее, — сказал Первый император. — Это то, что я видел, и то, из-за чего мы находимся здесь. А теперь слушайте меня внимательно. В течение многих последующих лет Срединное царство будет владычествовать безраздельно. Оно разделится, потом снова разделится. Последуют вторжения, и временами на моем троне будут сидеть варвары, но управлять ими станем мы, а они нами — никогда. Великое Китайское море засолит все реки. Так будет продолжаться до тех пор, пока не случится то, что вы видите. — Он указал на сценку, вырезанную внутри Бивня, и помолчал, чтобы его слова достигли сознания Троих Избранных. Потом повторил: — Пока не случится это. — Император посмотрел на пляшущие фигурки. — Эпоха Белых Птиц на Воде. Она станет началом Тьмы, началом погружения Китая в хаос. С приходом Белых Птиц на Воде начнется великая миссия — ваша и ваших семей.
Император провел длинным пожелтевшим ногтем маленького, как у ребенка, пальца по Бивню — от углубления, заполненного кровью, мимо второго, расположенного посередине. Дойдя до острого конца, потер поверхность камня. — Эпоха Белых Птиц на Воде ознаменует начало Тьмы. Он резко хлопнул по Бивню ладонью, и от того отвалились и упали на замерзшую землю два больших осколка. За ними оказались великолепные сооружения, стоящие у излучины реки. Ничего подобного никому из Избранных видеть еще не доводилось. Некоторые дома взмывали вверх, потом изгибались, другие были широкими у основания, но, утончаясь, переходили в башни, третьи, казалось, каким-то чудом балансировали на почти невидимых опорах.
— Это Эпоха Семидесяти Пагод. Она символизирует конец Тьмы, возрождение.
Цинь Шихуанди посмотрел на Троих Избранных. Но они избегали встречаться с ним взглядом.
— Ответственность за то, чтобы с приходом Эпохи Белых Птиц на Воде наступила Тьма, — продолжал император, — лежит на ваших семьях. Будет огромное сопротивление. Все вокруг станут препятствовать приходу Тьмы, но вы обязаны выполнить свою миссию. Тьма должна прийти, иначе потом не будет Света. Вы должны заставить ее наступить, в противном случае придет другая Тьма — более коварная и потому куда более опасная. Она неизлечимой заразой обрушится на нашу землю, и, если это случится, она не закончится никогда. Нас поработят навеки, и Эпоха Семидесяти Пагод никогда не наступит.
Первый император встал и посмотрел на Троих Избранных:
— Каждый из вас должен передать своим потомкам, а они — своим тайну Бивня Нарвала, рассказать о договоре, участниками которого вы станете сегодня и здесь, на Священной горе. В каждой семье тайна должна передаваться только одному из ее членов, а он, после того как придет его черед, передаст следующему. Если эта череда прервется, мы, черноволосые, будем сметены. Китай погибнет.
Когда произносятся два пророчества одновременно, чтобы второе воплотилось в жизнь, первому надо помочь исполниться.Вот пророчество Первого императора Китая, произнесенное им перед Тремя Избранными на Священной горе: «Нашу страну ждет Эпоха Белых Птиц на Воде. Она ознаменует начало Тьмы, а конец Тьмы и возрождение ознаменует Эпоха Семидесяти Пагод»…Шанхай на рубеже веков. В многомиллионном городе переплелись жизни трех выдающихся семей бизнесменов, авантюристов, преступников. Но двадцатый век — время великих ожиданий и грандиозных перемен.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.