Позднее утро Шанельки началось со звонка в дверь квартиры. Моргая, она прошлепала в прихожую и, припав к глазку, нахмурилась. За выпуклой линзочкой снова маячили черные пуговицы на сером драпе. Под ногами путался Марьяччо и Шанелька отпихнула его легонько, раздумывая, как быть. Хоть бы отошел подальше, думала сердито, а то в третий раз вижу одно пальто, а что в нем за конь — непонятно совершенно. И что этому коню нужно. Пару минут они стояли, будто пытаясь переупрямить друг друга: Шанелька у самой двери и серое пальто почти вплотную к глазку. Над головой снова пропел звонок и Шанелька подскочила от ожидаемой внезапности. Нахмурилась и, погремев замком, дверь открыла, одновременно одергивая бока сбитой тишотки, в которой спала.
Пальто, тоже видимо, растерявшись от внезапного успеха, шагнуло, пятясь. И оказалось большим стариком в каракулевой шапке пирожком, какие в давние времена носили члены президиума. Под шапкой кучерявились седые брови, будто еще лоскуты каракуля, только другого цвета, дубленые щеки в морщинах пылали темным румянцем.
— Да? — звонко сказала Шанелька, с вызовом уставясь в маленькие, затененные бровями глаза.
Старик открыл рот и вдруг, хлопнув себя по бокам, растопырил руки, пытаясь повернуться на одной ноге, по-балетному.
— Ой! — Шанелька выскочила на лестничную площадку, не отпуская двери и с испугом глядя на лестницу, по которой вниз весело прыгал Марьяччо, мелькая светлым пятном уже за прутьями перил нижнего пролета.
— Мнэ, — густо пророкотал пенсионер, становясь основательнее, — это кот ваш, да?
— Наш! — Шанелька рванулась из квартиры, нашаривая босыми ногами спадающие тапки.
Толкая неповоротливого мужчину к дверям, поскакала по ступенькам, с криком:
— Стойте там, а то захлопнется же!
Этажом ниже Марьяччо присел, наспех вылизывая лапу, увидев хозяйку, мяукнул, и снова рванул вниз. Шанелька шлепала следом, крича очень сладким, как ей думалось, голосом:
— Марьяччо! Иди сюда, мой хороший! Иди, лапушка! Стой, чучело помоешное!
Далеко внизу запищал домофон, с оттяжкой хлопнула дверь, и под смех, двойной, мужской и женский, смачно лайнула собака, судя по низкому рыку — очень большая.
— Марьяччо! — отчаянно закричала Шанелька.
А кот уже несся обратно, проскочил между растопыренных рук и пропал выше, мелькнув над головой Шанельки пепельным хвостом.
Старик, держась за полуоткрытую дверь, проводил взглядом кота, потом мелькающие голые колени и белый подол тишотки. И насупив брови, стал ждать, не отпуская дверной ручки.
Сглатывая пересохшим горлом, Шанелька бежала, умильно кыская и с ужасом слушая, как в стене рокочет лифт. А вдруг Марьяччо проникнет туда, и уедет, прячась в ногах соседей? И где его искать, и как? Не додумав, остановилась, тяжело дыша и поднимая лицо. Кот сидел, выбрав самое неудобное с точки зрения Шанельки место, усатая мордочка торчала между черных прутьев. Чтобы поймать его, нужно подняться еще на десяток ступеней, а он за это время может спокойно спрыгнуть на предыдущий пролет и снова побежит вниз.
— Марьяччо, — ласково попросила она, не отводя от котика глаз и наощупь ставя ногу на ступеньку, — ты мой хороший, котик мой…
Кот внимательно смотрел, уже приподнимаясь для прыжка. И собрав себя в комок, прыгнул, пролетев перед носом взбешенной Шанельки изящной светлой молнией. Она развернулась и помчалась снова вниз, крича уже совсем не ласковые вещи. Замолчала на полуслове, теряя тапочек на бетонных ступенях. Пониже ее, залитый по каракулю светом из пыльной фрамуги, стоял посетитель, прижимая к пальто пойманного кота. Марьяччо крутился, топыря лапы.
— А ну, — густо сказал старик и вторая рука легла на кошачью башку, закрывая ее целиком.
— Не трогай! Те! — завопила Шанелька, кидаясь орлицей.
Старик поспешно убрал руку, кот повис, дергая хвостом.
— Дверь, — ахнула Шанелька, выкручивая кота из драповых объятий, — ну что вы, как я теперь? Без ключа!
С Маряччо под мышкой она побежала вниз, с ужасом представляя, как останется торчать на лестнице, до самого вечера, ведь даже мобильный остался внутри, теперь, пока сама Крис не забеспокоится, что подруга не отвечает на звонки…
Дверь стояла приоткрытая, и подойдя ближе, Шанелька удивленно прищурилась, потом поглядела назад, где, пыхтя, спускался по лестнице странный гость в шапке пирожком. И — в одном тупоносом зимнем ботинке. Вторая нога под широкой брючиной сверкала грубым вязаным носком, в зеленые, синие и белые полоски. А ботинок, сунутый в проем, не давал двери захлопнуться.
— О! — сказала Шанелька, прижимая к себе кота.
Мужчина нагнулся, вернул себе обувку, держась за перила, сунул в ботинок ногу.
