Шандор Ференци - [26]

и расщепления — в той редакции, как они будут сформулированы впоследствии, исходя из идей Фрейда[79], а также понятий патологической проективной (Мелани Кляйн) и нормальной (У. Р. Бион) идентификации. Можно также сказать, основываясь на современных теоретических концепциях, что ему недоставало теории негативного. И все же именно понятия, связанные с категорией негативного (устранение смешения влечений, необходимые негативные переносы, непреодолимые негативные терапевтические реакции, «бесконечный» анализ и т. д.), являются целью его последних исследований.

Поэтому на всякий случай напомним еще раз главные положения его теоретических размышлений, позволяющие утверждать, что он был пионером в создании инструментов, необходимых для разработки клинических категорий, связанных с отчаянием и истощением, вплоть до агонии психической жизни:

• черта, необходимая для аналитика, который в любую минуту может столкнуться с особо трудными психическими задачами — полностью использовать работу своего контрпереноса, чтобы поставить его на службу лечения;

• важность признания аналитиком — в отношении некоторых пациентов во время анализа — необходимости установления примитивной симбиотической связи;

• важность внимания, которое следует уделить при понимании трансферентного отношения фантазиям об очень ранней связи мать — ребенок;

• важность окружения и материнских психических импринтингов;

• расщепление «Я» как результат раннего, если не первичного или «первоначального», травматизма;

• «страстные переносы» как результат расщепления (фрагментации) «Я» и нарциссического расщепления;

• нарциссическое расщепление, которое будучи само по себе следствием первичного травматизма, находится у истоков создания «мертвых» зон «Я» и организует то, что сегодня называется ложными, или «как будто бы» личностями («faux self»);

• первичное вытеснение (Urverdrängung), в конечном итоге определяющее особенности формирования симптома и иногда вызывающее расщепление между мышлением и телом (сомато-психическое расщепление);

• паралич мысли и спонтанности под влиянием травмы;

• важность признания аналитиком дисквалификации субъективных аффектов и ощущений, являющихся результатом влияния травматогенного окружения;

• значение первичной любви, первичной ненависти, а также ненависти как более сильного средства фиксации, чем нежность.

Избранные тексты

«Перенос и интроекция» (1909)

(Psychanalyse I, Payot, 1968, p. 93–125)

Этот текст налагает особый отпечаток на творчество его автора, ибо он с самого начала выявляет способности Ференци как теоретика, в то же время свидетельствуя о его огромных творческих способностях, находящихся в процессе становления. Одобренная Фрейдом как новаторское понятие интроекция, в понимании Ференци, определяет «перенос» в его самом широком смысле — как то, что объясняет либидинальную инвестицию субъекта в качестве основной составляющей связи с объектами; в этом смысле интроекция — это процесс, находящийся в центре становления психического аппарата и «Я» субъекта.

<…> Чтобы лучше понять фундаментальный характер психики невротиков, сравним их поведение с поведением страдающих ранней деменцией и параноиков. Дементный человек полностью теряет свой интерес к внешнему миру, становится инфантильным и аутоэротичным (Юнг, Абрахам). Параноик пытается делать то же самое, но это ему не удается целиком. Он не способен полностью утратить интерес к внешнему миру; поэтому довольствуется отвержением этого интереса вовне своего «Я», проецированием во внешний мир желаний и стремлений (Фрейд). Он думает, что видит у других всю любовь, всю ненависть, которую он отрицает в самом себе. Вместо того чтобы признать, что он любит или ненавидит, он полагает, будто все занимаются исключительно им с целью преследовать или любить его.

В неврозе мы наблюдаем диаметрально противоположный процесс, ибо в то время как параноик проецирует вовне эмоции, ставшие болезненными, невротик пытается включить в сферу своего интереса как можно большую часть внешнего мира, чтобы сделать ее объектом сознательных или бессознательных фантазий. Этот процесс, который внешне выражается посредством Süchtigkeit[80] невротиков, рассматривается как процесс ослабления, которым невротик пытается смягчить болезненную тональность этих «находящихся в свободном плавании» желаний, которые не удовлетворены и не могут быть удовлетворены. Я предлагаю назвать этот процесс, обратный проекции, интроекцией.

Невротик находится в постоянном поиске объектов для идентификации и переноса; это значит, что он втягивает все, что может, в сферу своих интересов, «интроецирует». Параноик находится в том же поиске объектов, но для того, чтобы, грубо говоря, «всучить» им либидо, которое ему мешает. В этом кроются истоки противоположности характера невротика и параноика. Невротик интересуется всем, он распространяет свою любовь и свою ненависть на весь мир; параноик же закрывается в себе, он недоверчив, чувствует себя преследуемым, гонимым, ненавидимым или любимым всем миром. «Я» невротика патологически расширено, в то время как параноик страдает, так сказать, сужением «Я».