Шаманский Лес - [5]

—   Сами, двое.

18.07.97

Поговорив о звездах, мы долго сидели у костра эвелнов. На побережье звезды намного ярче, чем в городе, так как в небе нет отсветов электричества. Просто пелена звездная. Эвелны иногда напевали неторопливую протяжную песню, мотив которой удивительно гармонировал с картиной звездного неба, потрескиванием дров в костре и далеким шумом волн. Я записал перевод песни. Перевод принципиально не может быть дословным, так как в эвелнском языке многие слова образуются в ситуации впервые и единственный раз по определенным правилам. И эта песня у другого костра повторится чуть-чуть в другом варианте.

Песня о жизни

Когда я молод был,

Каждый день открывался в новом мире

И, засыпая, я хотел скорее проснуться.

А сейчас я просыпаюсь в том же мире,

И мне жаль звезд, которые гаснут утром.

Хотя их у меня еще будет много,

Но их уже мало.

Последняя короткая фраза не вмещалась в размер мотива и воспринималась как начало нового трехстрочного фрагмента. Поэтому окончание получалось особенно грустным, драматичным и требующим продолжения. Также грустны и драматичны переживания эвелнов по поводу конечности жизни и неожиданности неминуемой гибели. Также, без страха, но с тревогой и завороженным интересом входит воин-эвелн в мир предков, в котором проживает следующий цикл своей бесконечной жизни.

18.07.97

На корме байдары укреплена довольно большая для поделок из кости композиция из бивней мамонта и моржа. Закругленный фрагмент бивня мамонта, пересеченный по хорде моржовым клыком. Дорого. Непрактично.

—   Зачем эта греческая буква из бивней?

—   Талисман.

—   Раскроешь?

—   Городскому трудно понять. Эвелны с байдарой в плавании — одно целое. В трудной ситуации упорны и плавучи, как морж, сильны и яростны, как мамонт.

—   Мамонт был яростен?

—   Бывает.

—   Откуда современные эвелны это знают?

—   Не знают. Думают, что животное с такими клыками было очень яростным.

—   Этот пережиток им дорого обходится. Тяжеловат талисман. И мешает.

—   Не пережиток. Во-первых, он иногда используется как поручень. Во-вторых, талисман не раз спасал их.

—   Как это?

—   Плавание и охота опасны. Талисман придает уверенности в трудных ситуациях, помогает не паниковать, действовать решительно и разумно. Считай, что это — психотехническое средство.

—   А сам талисман ничего не делает?

—   Ритуалы и мысли уже «накрутили» на него особую психоэнергетику. Она актуализируется, когда нужно.

—   Эта психоэнергетика действует только на сознание эвелнов или еще на условия ситуации?

—   И так, и эдак.

—   Кто сделал талисман?

—   Их шаман.

—   Ты знаком с ним?

—   И с ним, и с нынешним. Но тот уже далеко.

—   В стране предков?

—   Ну, можно и так сказать.

19.07.97

Почему практичные эвелны бросили свои дела и предприняли двухсуточное тяжелое путешествие ради единственной встречи с Шаманом? Можно понять, когда привозят больного или ищут потерявшегося родственника. Но поговорить о звездах....

—   Зачем племена содержат шаманов?

—   Не особо. Шаманы, как правило, бедны. И, чаще всего, сами охотятся, рыбачат или пасут оленей.

—   Но им же платят за лечение, камлание.

—   Потому что в это время шаман не может работать.

—   Шаман в племени заменяет врача?

—   Это тоже. Но не главное.

—   А что главное?

—   Представь себе стойбище древних чукчей, эскимосов или эвелнов. Это тридцать — сорок человек, которые всю долгую полярную ночь, весь год или даже несколько лет не видят других людей. Что бы ни случилось, не будет ни помощи, ни сочувствия.

—   Жуть.

—   Для тебя — да. Но они не чувствуют себя одинокими.

—   Почему?

—   Благодаря Шаману они связаны со всем человечеством и даже больше — со своими предками, потомками, Духами... Они знают, куда и как пойдут после физической смерти, с кем встретятся, что будут делать. Искренне в это верят. И выживают благодаря этому.

—   Ну и еще благодаря мужеству, силе.

—   Без смысла никакого мужества не хватит.

—   Да. Я бы тоже в тех условиях заботился о Шамане.

—   Конечно.

19.07.05

Ты слишком раздерган, на себя не похож, — сказал Шаман. — В получасе ходьбы к Забияке (название залива) обвалило берег, и торчит кость мамонта. Сходи, не торопясь, у меня руки заняты.

Через час с небольшим я вернулся с тонким коричневатым обломком бивня, чуть менее полуметра. Если бы Шаман не предупредил, я бы принял бивень за обыкновенную корягу. Непонятно, зачем было таскаться из-за трех-четырех килограммов? Пусть бы валялся, когда-нибудь подобрали по пути.

Возле кромки прибоя, на необычном месте Шаман развел невысокий костер, длиной около метра, шириной сантиметров тридцать.

—   Это зачем?

—   Лечить тебя, однако, будем.

—   Так здоров я, однако.

—   Говорю же, раздерган.

—   И как лечить?

—   Сначала в воду, чтобы смыть городские проблемы. Температуру воды я иногда измеряю. Никогда даже летом она здесь не поднималась выше восьми градусов. Обычно ниже. Такая вода действительно помогает забыть о проблемах. Как только начинаешь в нее заходить. Впрочем, искупаться я все равно собирался, нагревшись при ходьбе. Купание летом: двадцать пять-тридцать взмахов от берега, двадцать два-двадцать шесть к берегу. К берегу всегда почему-то получается мощнее и быстрее.