Шаманизм - [21]

Минут через пять шаман привстал, выпил поднесенную ему чашку молока и потом тихим голосом произнес несколько слов, вызвавших среди слушавших волнение и перешептывание. Вождь повторил их громко, и Горохов перевел:

– Духи неба поведали шаману, что народу онкилонов предстоят великие беды.

Амнундак поднял руки к небу, но шаман остановил его жестом и произнес еще несколько слов. Радостный шепот пробежал по рядам зрителей, и вождь, опустив руки, провозгласил:

– Шаман говорит, что беды, может быть, не начнутся, пока чужестранцы будут жить на земле онкилонов. Так поведали духи.

Шаман медленно поднялся, отвесил вождю и путешественникам общий поклон и удалился в сопровождении двух вооруженных воинов…»

Сознание шамана в момент камлания отличается от сознания участников обряда. Он специально доводит себя до экстаза, постепенно входя в него своим кручением и верчением на одной ноге, всеми своими действиями и криками.

«…Шаман крутился в своей пудовой шляпе, как легкий вьюн, ветер бурей летал по чуму, швырял пепел в глаза и рты сидящим, и пламя костра, гудя, металось. Быстрей, еще быстрей!

Белая, вспузырившаяся пена запечатала весь рот шамана, тяжко хрипит шаман. Сердце умирает, едва бьется…»

Почти в каждом описании шаманского ритуала шаман к завершению его в беспамятстве оказывается лежащим на земле.

«Шаман лежал ничком с закрытыми глазами. Он весь подергивался, весь дрожал, пена клубилась на губах…», – читаем у Шишкова.

Обмороки – неотъемлемая часть обряда; они предусмотрены сценарием. Это означает всего лишь, что душа шамана вышла из него и странствует в иных мирах. А его подергивания и конвульсии означают, что в него вселились духи, с которыми он борется. Шаман входил в свою роль и жил воображаемыми странствованиями, находился во власти видений и рассказывал присутствующим о своих приключениях.

Каждый обряд камлания имел свои особенности, потому что каждый раз шаман общался с разными духами. Зависело это также от настроения шамана.

Обряды проводились в самое разное время, что диктовалось целью камлания. Проходили они в самых разнообразных местах – под открытым небом или в юрте, чуме, любом другом помещении.

Особенно впечатляющими были обряды камлания, проходившие в сумерках, при свете очага в юрте или чуме, где стены тесного полога хорошо отражают все звуки. Шаман подносил бубен к своему рту под острым углом, чтобы изменить направление своего голоса, и непрестанно ударял колотушкой. Весь этот шум так оглушал присутствующих, что они были просто не способны различить, откуда идет звук. Возникло впечатление, будто он исходит из разных уголков чума, где собираются духи и вещают, отвечая на вопросы шамана.

Академик Радлов передал свои ощущения от обряда погребения такими словами: «Дикая сцена при магическом освещении костра произвела на меня настолько сильное впечатление, что я еще долгое время следил глазами за шаманом, совершенно забыв обо всем. Алтайцы также были потрясены жутким обрядом, их трубки упали на землю и четверть часа в юрте господствовала полнейшая тишина».

Шаманские ритуальные принадлежности

Ни одна сцена камлания не проходит без бубна. Свои моления и обращения к духам шаман производит обязательно с бубном – главной ритуальной принадлежностью, инструментом необходимым ему для созывания духов и перенесения в иные миры. Если ведьма всегда летит по небу на метле, то шамана обычно представляют летящим на бубне.

В бубне собираются созванные им духи, бубен служит своего рода иконостасом: на нем изображают вселенную и духов.

Этот инструмент схож у всех народностей с развитым культом шаманства. Различна лишь его символика, которая отражает процессы его становления в разные периоды истории.

Выступы на ободе бубна выполняли защитные функции. Их предназначение – оберегать шаманов от врагов. Их количество указывало на силу шамана. В ободе были отверстия, цель которых – высматривать духов. Перед камланием к ободу четырьмя ремнями подвязывалась ручка-крестовина. После обряда два ремня обязательно отвязывались, чтобы духи могли уйти из бубна.

Не сразу шаман получал этот инструмент. Использовать в своих камланиях бубен ему позволяли или не позволяли духи. Иногда он годами ждал от них такого разрешения. Дух рассказывал ему и об устройстве бубна, указывал дерево, из которого следовало бубен изготовить. Обычно это была береза, у которой брали лишь кусок, чтобы дерево не погибло, что означало бы смерть шамана. Бубен обтягивали кожей, разрисовывали, приделывали подвески из металла. После того как бубен был готов, устраивался обряд оживления инструмента. Животное, шкурой которого обтягивали бубен, становилось духом-покровителем и «ездовой лошадью», на которой передвигался шаман. Бубен, в котором помещалась внешняя душа шамана в облике животного, был олицетворением шаманской силы и жизни.

Очень часто народы Севера отождествляли бубен с оленем, а его отдельные части были частями этого животного. Но это могли быть и волк, и медведь, и лиса.

Заменой бубну у некоторых народностей служили колотушка, ветка с куском материи, просто кусок ткани. Но колотушка при бубне могла исполнять роль плети, подхлестывающей «коня» – бубен.