— Сюда!
В него вцепились руки сразу нескольких человек и помогли не упасть, когда он поскользнулся, съезжая с края канавы.
— Тихо… Чьи это зверюги? Не залают?
— Нет, — прошептал Рольф, обнимая своих псин, которые поднырнули под руки помогавших ему и сами прижимались теперь к невольному хозяину.
Канава оказалась неглубокой, застеленной опавшими листьями. Рольфа уверили, что полицейские сюда не дойдут. Потом его разглядели, и седобородый низкорослый предводитель нищих, усмехаясь, сказал:
— Что? Не довелось у Сары побольше пожить? Случилось ли что, отчего ты снова среди нас оказался? Сара выгнала? Эх, а хорошо же мы три дня попировали, пока ты с той девчонкой у хозяйки жил!
— Да мы и сейчас попируем, — пробормотал Рольф и положил перед ним рюкзак.
Отсидка в канаве получилась очень уютной — с появлением ужина. По прошлому разу Рольф помнил, что нищих в тоннеле было человек пятнадцать, учёл он и то, что женщина, недавно родившая, должна питаться неплохо. Пока люди разбирали пакетики с едой и шепотом радовались такой удаче, как свалившийся на их головы щедрый человек, шаман пытался вспомнить конец «сна», который и сном-то трудно назвать.
Его опять прервали.
— Рольф, давай я тебе ноги перевяжу, — тихонько предложила та самая женщина, которой он помогал при родах, худенькая и белокурая, что плохо было заметно, потому что она постоянно ходила в облегающей голову вязаной шапочке. Её старшая девочка сидела рядом и покачивала завёрнутого в тряпки младенца.
— Спасибо, но я так, без обуви, привык.
Она успела присесть у его ног и приложить было тряпку к его ногам.
— Горячие! — изумлённо сказала женщина. — Ты столько времени в холоде, а ноги у тебя горячие! Как это получается?
Он хотел было сказать, что мёрзнет, как и все, но всего несколько минут назад стоял, утопая ногами в тёплых коврах… Но не сказал, а лишь улыбнулся ей.
Только спустя полтора часа они смогли осторожно, поглядывая вокруг, вернуться на прежнее место обитания — под холодным моросящим дождём. Полицейские уже уехали, и бездомные бродили по тоннелю, собирая раскиданные картонки и личные вещи, а также обустраиваясь на ночлег. Рольфа спросили, будет ли он здесь ночевать.
— На одну ночь останусь, — задумчиво сказал он, вспоминая, что теперь путь в квартиру старухи Малин ему заказан. — Потом посмотрю.
— Ложись здесь, — предложила та самая женщина, кивая на самое уютное в «шалаше» место. — Я положила тебе побольше тряпок — будет тепло.
— Спасибо, но я лучше лягу ближе к выходу.
— Боишься полицейских? — засмеялся предводитель нищих. — Они теперь сюда месяца два носу не покажут! Бояться нечего…
— Не хочу занимать ваши тёплые места, — объяснил шаман. — У меня своя постель есть, — смеясь, добавил он, указывая на двух псин. И он и в самом деле начал устраиваться у порога «шалаша».
— Ладно, — сказал белокурая, — возьми тогда вот эту тряпку. Она почти чистая, а у тебя волосы мокрые. Голова болеть будет, если с такими будешь спать. Холодно для мокрых волос. На, возьми.
Он взял, потому что видел: ей хотелось отблагодарить его за вкусную еду, за то, что (ей сказали) он так здорово помог ей с рождением ребёнка. Улыбнулся ей, промокая волосы предложенным «полотенцем», и внезапно застыл… Волосы… Волос — длинный, тонкий, тёмный… Когда люди Горана срезали ему, Рольфу, волосы, Горан велел собрать все до одного и унёс их куда-то. Значит, в своём медальоне Горан носил его, шамана, волос? Значит, именно его потребовали тёмные маги, рассказав о присутствии Рольфа наверху, в квартире, где проходил ритуал?
Рольф не мальчишка. Он прекрасно знает, что волос человека — это качественный и сильный элемент любого ритуала чёрной магии, направленного против человека, с которого взят этот волос… Он ещё немного, всё ещё машинально промокнул волосы и снова замер. Теперь придётся не только охотиться на тёмных магов, но и остерегаться их. Что они могут придумать, чтобы воздействовать на него? Попробуют его искать? Есть ли смысл? Искать палача своих компаньонов (друзьями Рольф не мог бы их назвать: не те отношения между этими тёмными) они вряд ли соберутся. Попробуют сделать так, чтобы ему снова стало больно? Нашлют болезнь или смерть? Устроят время неудач?
Он сел между псинами. Машинально отложил в сторону «полотенце». Пламя единственной свечи в «шалаше» съёжилось и, пыхнув, погасло.
Рольф некоторое время сидел, прикусив губу, и пытался размышлять. Но размышлять во тьме, полной тяжёлых вздохов, возни тех, кто никак не мог устроиться удобней и теплей, тихого шёпота, было трудновато. Потом шаман почувствовал какое-то движение и оглянулся. В темноте шаманское зрение дало-таки возможность увидеть: от белокурой между телами спящих и засыпающих осторожно ползёт девочка. Она добралась до псин Рольфа и некоторое время, кажется, пыталась сообразить, прислушиваясь, спит ли человек, накормивший всех ужином. Затем она подтянулась ещё немного, опасливо погладила бок собаки, в темноте с недоумением глядевшей на неё. Ещё через секунды шаман насмешливо и грустно улыбнулся: девочка легла на тёплый бок псины, обняла её и уснула — быстро и глубоко, как засыпают в детстве после долгих переживаний. Псина тихонько повернулась к хозяину, и тот погладил её по лохматой башке. «Делать нечего — девочке холодно, так что терпи». И лёг сам, тоже стараясь залезть головой чуть не под мышку одному из псов.
