Шамал. Том 1 - [9]

– Даже у Ведьмы Струан бывали неудачи, даже у самого нашего проклятого основателя Дирка Струана, чтоб и ему в аду гореть! Не моя вина, что мир взял и испортился к чертям. Думаешь, у тебя бы вышло лучше? – кричал Линбар.

– Раз в двадцать! – отрезал Гаваллан.

Линбара теперь трясло от злости.

– Я бы тебя уволил, если бы мог, да не имею права! Я по горло сыт тобой и твоим коварством, усталый ты, старый, отсталый болван. Ты через женитьбу в семью пролез, ты по-настоящему не являешься ее членом, и если есть Господь на небесах, однажды ты сам себя уничтожишь! Я – тайпэн, а тебе, клянусь Богом, им никогда не бывать!

Гаваллан замолотил кулаком в перегородку, и машина резко остановилась. Он распахнул дверь и выбрался наружу.

– Дью не ло мо[9], Линбар! – процедил он сквозь зубы и в бешенстве зашагал прочь под проливным дождем.

Их ненависть друг к другу началась в конце пятидесятых – начале шестидесятых, когда Гаваллан работал на «Струанз» в Гонконге, перед тем как переехать сюда по тайному распоряжению тогдашнего тайпэна, Иэна Данросса, брата покойной жены Гаваллана Кэти. Линбар завидовал ему до нервной дрожи, потому что Гаваллан пользовался доверием Данросса, а он – нет, и еще главным образом потому, что шансы Гаваллана унаследовать однажды титул тайпэна всегда рассматривались как очень высокие, тогда как у Линбара, по общему мнению, шансов не было вовсе.

В компании «Струанз» испокон века существовал нерушимый закон, согласно которому тайпэн обладал абсолютной и непререкаемой исполнительной властью, а также непреложным правом самому выбрать время своего ухода и назначить своего преемника – который должен был являться членом Внутреннего кабинета и поэтому, в каком-то смысле, членом семьи, – но как только это решение принималось, тайпэн был обязан уступить преемнику все полномочия. Иэн Данросс мудро правил компанией десять лет, потом выбрал себе на смену своего двоюродного брата, Дэвида Мак-Струана. Четыре года назад, в самом расцвете сил, Дэвид Мак-Струан, страстный альпинист, погиб, совершая восхождение в Гималаях. Перед самой смертью и в присутствии двух свидетелей он, ко всеобщему изумлению, назвал своим преемником Линбара. Его смерть стала объектом полицейского расследования – британского и непальского. Над его веревками и альпинистским снаряжением кто-то поработал.

Оба расследования закончились одним вердиктом: «несчастный случай». Горный склон, по которому поднимались альпинисты, находился в удаленном месте, падение произошло внезапно, никто толком не знал, что именно случилось, ни альпинисты, ни проводники, погодные условия были вполне хорошими, и, да, сахиб был человеком здоровым и мудрым, не из тех, кто станет глупо рисковать, «но, сахиб, наши горы в Верхних Землях не такие, как другие горы. Наши горы имеют духов и время от времени гневаются, сахиб, а кто может предсказать, что вдруг сделает дух?» Пальцем ни на кого конкретно не показывали, веревки и снаряжение, «возможно», никто и не трогал, просто их не содержали в должном порядке. Карма.

Кроме проводников-непальцев, все двенадцать альпинистов в группе были людьми из Гонконга, друзья и деловые партнеры, британцы, китайцы, один американец и два японца: Хиро Тода, глава «Тода Шипинг Индастриз», давний личный друг Дэвида Мак-Струана, и один из его партнеров, Нобунага Мори. Линбара среди них не было.

Рискуя жизнью, два человека и один проводник спустились в щель и добрались до Дэвида Мак-Струана прежде, чем он умер: Пол Чой, баснословно богатый директор «Струанз», и Мори. Оба показали, что перед смертью Дэвид Мак-Струан официально сделал Линбара своим преемником. Вскоре после того, как понурая группа вернулась на Гонконг, исполнительный секретарь Мак-Струана, разбираясь в его рабочем столе, обнаружила подписанный им обычный лист с печатным текстом, датированный несколькими месяцами ранее и засвидетельствованный Полом Чоем, который подтверждал это назначение.

Гаваллан помнил, как он был тогда потрясен, как были потрясены все они – Клаудия Чен, исполнительный секретарь тайпэна на протяжении поколений и родственница его собственного исполнительного секретаря Лиз Чен, больше, чем кто-либо.

– Это совсем не похоже на тайпэна, мастер Эндрю, – сказала она ему тогда, уже старушка, но при этом ни на йоту не утратившая остроты ума. – Тайпэн никогда бы не оставил документ такой важности в рабочем столе, он убрал бы его в сейф в Большом доме компании вместе с… вместе со всеми другими документами, не предназначенными для чужих глаз.

Но Дэвид Мак-Струан его не убрал. И предсмертное распоряжение вкупе с этим подтверждающим документом придали всему законный характер, так что теперь Линбар Струан был тайпэном Благородного дома, и говорить больше не о чем, но все равно дью не ло мо на Линбара, его мерзкую жену, его китайскую любовницу-дьяволицу и его гнусных друзей. Я по-прежнему готов жизнь поставить на то, что Дэвида если и не убили, то каким-то образом обманули. Но зачем Полу Чою лгать, или Мори, с какой стати, они же ничего от этого не выигрывают…

Внезапный порыв ветра ударил в него, и он коротко охнул, очнувшись от своих мыслей. Сердце все еще учащенно стучало в груди, и он обругал себя за то, что потерял самообладание и позволил Линбару сказать то, чего тот не должен был говорить.