Шалва Амонашвили и его друзья в провинции - [7]
Через день или два хозяйка, у которой я жил, сказала мне, что есть недовольные родители тех детей, перед которыми я выступал: мол, сам живет в Москве, а нашим ребятишкам советует не уезжать из его любимого Грибского. Пусть приезжает и живет здесь сам…
Последний раз я побывал в Грибском в 1994 году и также был приглашен в школу на встречу со старшеклассниками, но уже другого «поколения»: как раз «свирепствовала» приватизация, растаскивалась, разворовывалась Россия. В колхозах и совхозах, дабы уберечь землю от расхищения, решено было поделить ее на паи и раздать работникам сельского хозяйства, но без продажи своих участков. Бери землю, бери в кредит технику, становись свободным хозяином на земле, за которую воевали твои безземельные деды в гражданскую войну. В Грибском не нашлось желающих, все отдали свои паи в аренду учхозу.
И об этом я говорил с учениками. Никто из них не выразил желания «сесть на землю», сожалели только об одном (соглашаясь с родителями), что нельзя продать «свою» землю; кое-кто возмущался: «Какая же она своя, если я не могу ею распоряжаться, как мне хочется!» Я успокоил ретивых «рыночников»: успеете продать, этот временный запрет вам же в пользу: попродаёте, ринитесь в города, а там на эти деньги и «Запорожца» не купите…
В соседней бывшей станице Волково, где уцелело до двух десятков казачьих семей, среди них есть и мои родственники, землю взяли, более того – объединились в фермерский кооператив, успешно трудятся. Один казак мне говорил: «Пусть меня удушат налогами, но я и мои сыновья свою землю не бросим, в колхоз не вернемся!»
Вывод из вышесказанного может быть один, и неоднократно доказанный: насильственно согнанные в колхозы и совхозы люди не становятся хозяевами земли, не «прикипают» к ней, ничейной.
И так во всем.
Особенно вредоносно насилие над детьми, ибо из раба не вырастет свободно мысляшая, одухотворенная личность, – вырастет раб же, который будет порабощать других, и не дай Бог оказаться такому в школьных учителях!
Закончу свое слово о Благовещенской школе «Наш дом», и вообще о детском воспитании, постулатом замечательного педагога Шалвы Александровича Амонашвили: «Школа есть носитель духа нации, народа, Отечества».
Пожелаем же (а у кого имеются возможности – пусть и поможет) Светлане Юрьевне Городович, подвижнице духа, человеку редкой самоотверженности, сохранить свою частную школу, в которой учитель улыбается ученику, а ученик благодарно смотрит в глаза учителю, понимая, что его учат не только книжным знаниям, но и самому главному – Жизни, Вере, Любви к Отечеству.
Анатолий Ткаченко – известный русский прозаик, выходец из Амурского казачества. Лауреат Государственной премии России.
Баяр Жигмытов
«Школа должна быть добрым домом»
Уважаемая Светлана Юрьевна! Прочитал статью «Сказочник Шалва» Бориса Ивановича Черных, моего учителя литературы и политологии.
Поскольку с 1979 года я поднимаю четверых детей, средняя школа вызывает у меня профессиональный интерес. Например, в начале 80-х в я возложил на себя поручение члена комитета ВЛКСМ с правами райкома в Бурятском филиале СО АН СССР – придумал сектор и стал руководить этим сектором Малой Академии наук Бурятии, вспомогательной школы для всех одаренных детей, где впервые в СССР удалось внедрить обучение на компьютерах и программирование, хотя тогда это был режимным мероприятием…
Я поздравляю Вас с реализацией частной средней школы! Если верить нынешней Конституции России и федеральным законам, у нас должны быть учебные заведения всех форм собственности – федеральные, региональные, муниципальные, частные, акционерные, смешанные…
Тем более я рад, что великий педагог Ш. Амонашвили все-таки приехал в далекий Благовещенск, был в Вашей школе.
Сам я придерживаюсь такой же теории – школа должна быть добрым домом для взаимного получения знаний. Интегральных – и естественных, и гуманитарных, включая свободное владение двумя иностранными языками, компьютером, а программа должна быть на три года плотнее федерального стандарта (14 уроков в день, включая субботу, но уроки 7-14 называются по-другому – этюды, самоподготовка, консультации)… дети это спокойно выдерживают, по моим наблюдениям.
Это, конечно, мечта родителя, но двоих сыновей удалось таким образом выучить с 6 по 11 классы в бурятско-турецком лицее по английским учебникам Оксфорда…
Желаю Вам успехов в Вашей работе!
Баяр Жигмытов – Председатель Литературного Союза Бурятии, Лауреат российской литературной премии им. Н. С. Лескова
Но те – праведники
Борис, привет!
Прочитал твою статью о светлом человеке. Увы, «Наш дом», Шалва Александрович – не могут быть общим явлением. Еще в бытность мою редактора отдела газеты «Советская Россия» по науке, медицине и образованию (1985—1986) я был знаком со многими, кого ты перечисляешь в своей статье. Помню, Борис Можаев рассказывал мне, что литературу полюбил через своего учителя, профессора, приехавшего преподавать в их село из Санкт-Петербурга.
Эти люди жили порой в нищете, ими почти не замечаемой, потому что из поколения в поколение, в ущерб себе, устремлялись они выше и дальше земных благ и сгорали непостижной страстью научить ребят искать истину.
Писатель слагает своим героям дивный венок благодарности за уроки свободы и радости посреди безумия падающих обществ и опять, как великие его учителя и предшественники по русской литературе напоминает, что свет растет из страдания. И это лучшее сопротивление всем карательным устремлениям исторической неправды, спокойное противостояние всем политзонам и злым трубам хамской власти «подавляющего большинства».
Российская очеркистика второй половины XX века сохраняла верность традициям дореволюционной очеркистики. Восстановление этих традиций стало явью благодаря произведениям Валентина Овечкина, Владимира Тендрякова, Гавриила Троепольского и других. Один «Моздокский базар» Василия Белова многого стоит.Борис Черных, хотя он младше своих предшественников в жанре очерка, не погнушался пойти в русле лучших заветов отечественной школы публицистики. Самое главное, он везде (и в «Старых колодцах» и во всех своих очерках) сохраняет героя.
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.