…Великое таинство любви совершилось тут же, в кабинете. А компьютер, единственный свидетель происходящего, даже тактично прекратил свой извечный гул и погасил экран. Чтобы не видеть, как, разрываясь от желания и боли, выгнулось дугой ее тело. Чтобы не слышать, как выдохнул он в темноту искаженным от страсти голосом: «Асенька, родная, любимая…»
За неделю до свадьбы Потапов устроил «мальчишник». Собрались старые друзья, в основном институтские однокашники. Из «Баксана» был только Леха Тарасов, шеф службы безопасности, а когда-то комсорг группы, в которой учился Потапов. Застолье получилось шумным, веселым — многие не виделись несколько лет, и всевозможным «а помнишь?» не было конца. В разгар веселья Тарасов отвел Генриха Ивановича в уголок, чтобы переговорить наедине. За столом возмущались: «Ну вот, и тут о делах! Хватит!» Но Тарасов только отмахивался, продолжая что-то убежденно втолковывать Потапову. Тот молча слушал, мрачнея с каждой минутой. Потом их все-таки вернули за стол, но настроение у Генриха Ивановича оказалось напрочь испорченным. Он еще посидел недолго, задумчивый и хмурый, а потом тихо, не попрощавшись, ушел…
На следующий день вечером, когда Потапов и Настя обсуждали планы на медовый месяц, раздался звонок.
— Да, — бросил в трубку Потапов, улыбаясь. Но улыбка вмиг исчезла, едва он услышал ответ. Он мрачнел все сильнее. Наконец раздраженно рявкнул:
— Да пошел ты… — и бросил трубку.
— Что-то случилось, Гена? — обеспокоенно спросила Настя.
— Так, ерунда, — буркнул Потапов.
Он помолчал, а потом неуверенно, словно сомневаясь, стоит ли об этом говорить, обратился к Насте:
— Настюша, тут такая история… Возможно, что некоторое время нам будут звонить с угрозами. Так вот — это все глупости, не обращай на них внимания. Я с этим скоро разберусь. И еще: что бы ты ни услышала, — он произнес это с нажимом, — ни в коем случае не обращайся в милицию. Поверь, у меня хватит сил решить все свои проблемы самому.
— Хорошо, Геночка, — ответила Настя, стараясь выглядеть спокойной. Но с этой секунды в ее душе поселилась тревога.
Назавтра звонок раздался днем, когда Потапов был на работе. Трубку взяла Настя.
Незнакомый мужской голос произнес как-то механически, без интонаций и от этого особенно жутко:
— Что, киска, готовишься стать женой Потапыча? Смотри, как бы тебе до свадьбы не оказаться вдовой!
В трубке раздались гудки. Насте стало страшно. По-настоящему страшно — до дрожи, до холода в животе. Даже к вечеру, когда Генрих Иванович вернулся домой, она не отошла еще от испуга. По ее виду Потапов догадался:
— Что, опять звонили?
Настя кивнула, опустив глаза. Генрих Иванович стал ее успокаивать, говорил, что это просто телефонные хулиганы, что за этими угрозами ничего не стоит, что бояться их глупо и смешно… Слушая его, Настя почти успокоилась, но тревога вернулась вновь, когда позже, уже перед сном, Потапов сообщил:
— Настюша, с завтрашнего дня у подъезда будет дежурить машина с шофером. Я прошу тебя перемещаться по городу только на ней. — Его тон не оставлял сомнений: это приказ.
Утром, чтобы отвлечь Настю от мрачных мыслей, Потапов предложил сходить в театр.
— Я закажу билеты, а ты позвони мне в офис часов в пять, хорошо?
Ровно в пять Настя набрала его прямой номер. В трубке что-то запиликало, затрещало, потом возник ровный негромкий шум. Настя хотела уже набрать номер еще раз, и тут вдруг сквозь шум расслышала тихий, но отчетливый мужской голос.
— Он будет в шесть у банка. Значит, третий вариант… Да, в салоне красоты… — Голос звучал с паузами, но второго собеседника слышно не было. — Одежда: длинное черное пальто, черная шляпа и ярко-красный шарф… Приедет в черном «мерсе», номер Н двести шестьдесят пять или двести шестьдесят шесть ОР… — У Насти перехватило дыхание — это были номера машин Потапова. — Не знаю, у него их два — ориентируйся по одежде. После дела ствол брось и уходи… Мы сами тебя найдем. Все! — Из трубки донеслись сигналы отбоя.
Настя в оцепенении смотрела на гудящую трубку.
А «ствол» — это что? Оружие? Гос-по-ди… — до Насти наконец дошел страшный смысл услышанного. На какое-то время она словно оглохла и ослепла от ужаса. В голове не было ни единой мысли — она была буквально раздавлена этим внезапным кошмаром.
К реальности ее вернули настойчивые монотонные звуки — это гудела трубка в ее руке.
«Что же я сижу! Действовать! Немедленно! — разом налетели лихорадочные мысли. — Надо предупредить Гену! Сейчас же!»
Она снова набрала тот же номер. Он не отвечал. Тогда она набрала номер его «мобильника» — женский голос любезно сообщил, что «абонент временно недоступен». Настя набрала номер секретаря. Та подняла трубку.
— Марина, — не помня себя, закричала Настя. — Где Генрих Иванович?!
— Настя, это вы? — растерянно спросила Марина. — Что-то случилось?
— Где Генрих Иванович, Марина? Некогда объяснять! Где он? — кричала Настя.
— Генрих Иванович в мэрии, а к шести он собирался в банк… — обиженно протянула девушка.
— Марина, милая, разыщите его немедленно. Ему угрожает опасность. Передайте, что в банк ему ехать ни в коем случае нельзя! Ни в коем случае!
