Ледяной ветер пробирал до костей. Автобуса не было уже минут двадцать. Наташа подняла воротник старенького пальто, втянула голову в плечи, нахохлилась, но все это почти не помогало. Холодно было ужасно. Наступил ноябрь, и был он в этом году по-зимнему морозным и по-осеннему ветреным и бесснежным.
«Предзимье — вот как это называлось раньше, — подумала Наташа. — Господи, как холодно. Поскорей бы снег выпал, что ли…».
Автобуса ждало немало людей, в основном — старушки-пенсионерки. Прячась от пронизывающего ветра, все они сгрудились за железной стенкой остановки. Наташа тоже попыталась туда втиснуться, но там, где не дуло, люди стояли плотно, плечом к плечу, а с краю, где было посвободнее, ветер гулял вовсю.
Напротив, через дорогу, на такой же остановке было пусто. Всем надо было к метро, ехать в другую сторону желающих не было. Наташа решила укрыться от ветра там, тем более, что с той стороны улица просматривалась даже лучше, и свой автобус она заметила бы раньше остальных.
Настроение у нее было пасмурное, под стать погоде.
Сегодня у бабушки опять подскочило давление, наверное, все из-за той же погоды. А тут еще оказалось, что, как назло, закончилось ее лекарство, Наташе пришлось срочно бежать по аптекам. Вобщем, день не задался с самого утра. Вместо того, чтоб давно уже сидеть в теплом архиве, она мерзла на пронизывающем ветру.
А, между тем, архив был единственным местом на земле, где Наташа была абсолютно счастлива. Только там, спрятавшись от всех проблем за пыльными кипами старинных книг, она забывала о своей незавидной судьбе.
Четырнадцать лет назад, когда Наташе едва исполнилось двенадцать, пьяный ублюдок на своем МАЗе выскочил на встречную полосу и на полном ходу врезался в некстати подвернувшийся серый «Жигуленок». От страшного лобового удара пассажиры легковушки скончались на месте. Ими были родители Наташи — мама и папа.
Мир рухнул в одно мгновение. Наташа с сильнейшим неврозом оказалась в одной больнице, примчавшаяся на похороны бабушка — в другой с сердечным приступом. Но они выкарабкались. Наташа — потому что была молода, а бабушка — потому что на ней оставалась единственная внучка. Ужасная потеря связала их узами еще более крепкими, чем родственные. Они остались на земле только вдвоем и держались отныне друг за друга с отчаяньем утопающего.
После ужасной смерти дочери и зятя страх за внучку буквально сводил Екатерину Даниловну с ума, и Наташа вынуждена была считаться с этим с самого детства. Бабушка боялась всего: электричества, хулиганов, болезней, дурных компаний, но больше всего — дорог и машин. До самого последнего звонка она провожала и встречала внучку возле школы, чтобы перевести ее через дорогу. Все эти годы Наташа была мишенью для школьных остряков, но терпела — спокойствие бабушки было для нее важней. По той же причине она всегда — как бы ей ни хотелось задержаться! — возвращалась домой к девяти вечера.
После школы был историко-архивный институт, потом аспирантура, но жизнь Наташи изменилась мало. Она по-прежнему спешила к девяти часам домой, а если изредка случалось задержаться, то по десять раз звонила, чтобы успокоить свою бабулю.
