Шалости аристократов - [48]

Знаете, к чему я это говорю? Не прошло и месяца после того, как я вернулся из Твинг-холла, мне пришла телеграмма следующего содержания:

Послушай, Берти, старина, наконец-то я полюбил. Она самая удивительная девушка в мире, Берти, старина! Наконец-то я полюбил по-настоящему, Берти! Немедленно приезжай и захвати с собой Дживза. Да, кстати, ты знаешь табачную лавочку на углу Бонд-стрит, с левой стороны? Если не трудно, купи мне сотню их особых сигарет и пришли сюда. Я уверен, когда ты её увидишь, ты тоже скажешь, что она самая удивительная девушка в мире. Не забудь захватить с собой Дживза. Пришли сигареты. БИНГО.

Телеграмма была отправлена из почтового отделения в Твинге. Значит, придурок отдал этот совершенно непотребный текст в руки потрясённой местной телеграфистке, которая, вне всяких сомнений, была первой сплетницей на деревне. К вечеру новость наверняка облетела всю округу. С тем же успехом он мог нанять глашатая. Когда я был ребёнком, мне очень нравилось читать о всяких рыцарях, и викингах, и особого рода деятелях, которые не краснея поднимались из-за стола во время пира и ни с того ни с сего разражались песней о том, что их девушки — бесценные сокровища. По-моему, Бинго родился слишком поздно. В те времена он чувствовал бы себя как рыба в воде.

Дживз принёс мне телеграмму на подносе вместе с рюмкой виски, которую я обычно пью перед сном. Прочитав восторженное послание Бинго, я тут же рассказал о нём толковому малому и добавил:

— Само собой, удивляться не приходится. Вот уже два месяца, как бедолага ни в кого не влюблялся. Интересно, кого он нашёл на этот раз?

— Мисс Мэри Берджесс, сэр, — сказал Дживз, — племянницу его преподобия мистера Хеппенстолла. Она гостит в Твинге, в доме священника.

— Великий боже! — Я подозревал, что Дживзу известно всё на свете, но никогда не думал, что он обладает даром ясновидения. — Откуда ты знаешь?

— Когда мы отдыхали летом в Твинг-холле, сэр, я довольно близко сошёлся с дворецким мистера Хеппенстолла. Он человек любезный и время от времени сообщает мне местные новости. Судя по его словам, сэр, племянница мистера Хеппенстолла очень достойная молодая леди, серьёзная и благоразумная. Мистер Литтл слишком epris, сэр. Брукфилд — так зовут дворецкого — сообщил мне, что на прошлой неделе он заметил, как мистер Литтл стоял лунной ночью и смотрел на его окно.

— Чьё окно? Брукфилда?

— Да, сэр. По всей видимости, мистер Литтл находился под впечатлением, что это окно молодой леди.

— Но за каким ладаном, прах побери, его вообще понесло в Твинг-холл?

— В связи с тем, что мистеру Литтлу крупно не повезло на скачках в Хэрст-парке несколько недель назад, сэр, он вновь был вынужден занять место гувернёра у сына его светлости, лорда Уикхэммерсли.

— Боже всемогущий, Дживз! Есть ли на свете такое, чего ты не знаешь?

— Не могу сказать, сэр.

Я задумался.

— Тебе кажется, он хочет, чтобы мы приехали и немного ему помогли?

— По-моему, именно с этой целью он отправил телеграмму, сэр.

— Ну, что нам делать? Поедем?

— Я бы советовал поехать, сэр. Если позволите выразить моё мнение, я считаю, мистеру Литтлу надо помочь.

— Думаешь, на этот раз он нашёл то, что надо?

— Я слышал о молодой леди только хорошее, сэр. Я убеждён, что она окажет прекрасное влияние на мистера Литтла, если его роман закончится благополучно. Подобный союз, в чём я не сомневаюсь, также вернёт мистеру Литтлу расположение его дяди, так как у молодой леди большие связи в обществе и свой постоянный доход. Короче говоря, сэр, мне кажется, мы должны сделать всё, что в наших силах, чтобы брак между молодой леди и мистером Литтлом состоялся.

— Ну, если у Бинго за спиной будешь стоять ты, — сказал я, — то даже он вряд ли сумеет что-нибудь напортить.

— Вы очень добры, сэр. Я надеюсь оправдать ваше доверие.

На следующий день Бинго встретил нас на вокзале в Твинге и настоял, чтобы Дживз отвёз багаж на машине, а мы с ним прошлись пешком. Не успев сделать и двух шагов, он заговорил о девушке.

— Она удивительное создание, Берти. Совсем не похожа на легкомысленных современных девиц. Она нежная, серьёзная, прекрасная, чистая. Она напоминает мне… как её зовут?

— Мэри Ллойд?

— Святую Сесилию, — сказал малыш Бинго, обдав меня презрением. — Она напоминает мне святую Сесилию. Глядя на неё, мне хочется стать лучше, благороднее, умнее, мужественнее.

— Никак не могу взять в толк, — задумчиво произнёс я, вслух развивая пришедшую мне в голову мысль, — по какому принципу ты их выбираешь? Я имею в виду девушек, в которых ты влюбляешься. Я не встречал среди них двух одинаковых. Сначала это была Мэйбл, официантка, потом Гонория Глоссоп, затем Шарлотта Кордэ Роуботам…

Я должен отдать Бинго должное: услышав это имя, он задрожал с головы до ног. Честно признаться, когда я вспоминаю Шарлотту, меня тоже пробирает дрожь.

— Надеюсь, ты шутишь, Берти! Ведь не станешь же ты сравнивать те чувства, которые я питаю к Мэри Берджесс, то святое обожание, ту духовную…

— Ох, ну хорошо, я тебе верю, — сказал я. — Послушай, старина, тебе не кажется, что мы заблудились?

Учитывая, что мы направлялись в Твинг-холл, я не совсем понял, зачем нам понадобилось идти таким длинным маршрутом. От вокзала до Твинга было две мили по дороге, а мы свернули на тропинку, пересекли несколько холмов, прошлись по полю и очутились ещё на одной тропинке.