— Не всё ли равно, какая я? — всё так же улыбаясь, спросила она. — Я вылечу тебя и пропаду из твоей жизни. Воспринимай меня как привидение.
Показалось или нет, что в дверном проёме кто-то нечаянно фыркнул?
— Но ведь лечение будет долгим, — медленно сказал невидимый Ферди, которого Алекса начинала воспринимать уж точно настоящим призраком, даже несмотря на его тёплую ладонь, внутри которой постепенно немели её пальцы. — Я скоро начну жить при свете — ведь правда?
Ладонь сжала её пальцы, но неуверенно, словно невидимый ей парень боялся, что Алекса немедленно вскочит с места. Девушка усидела, хотя и в самом деле испугалась.
— Не надо, — мягко сказала она, и ладонь быстро разжалась. — Сам понимаешь, что вскоре ты увидишь меня. Как и остальных. И тогда твоё любопытство будет удовлетворено. Давай лучше поговорим о книгах. Какую книгу ты читал последней?
Странное у него представление о том, что обсуждение книги — это разговор как минимум двоих. Он сначала тщательно пересказал сюжет прочитанного, потом попытался проанализировать его. Алекса слушала Ферди и поражалась: насколько она понимала, родители наверняка предоставили любимому сыну всё, что только возможно, лишь бы он не скучал. Мелькнула даже мысль о том, что сюда привозили и девушек определённого пошиба. Но вёл он себя, как узник, к которому никто никогда не приходит, и вот он дорвался до внимания первого в своей тюремной жизни посетителя.
Время от времени Алекса отключалась от его рассказа и старалась прислушиваться к дверному проёму. И становилось странно, когда она понимала, что невидимка смотрит на неё, а она это чувствует…
Ферди резко прервал монолог.
— Полчаса, — упавшим голосом сказал он. — Закончились полчаса. Пойдём, я провожу тебя к дверям коридора. Учти. Ты подождёшь, пока не включится свет. Сама выйти не сможешь, пока он не появится… Алекса.
— Что?
— Ты ведь простила меня — значит, вечером придёшь? Да?
Как ни странно, девушке вдруг захотелось сказать: «Нет, не приду!» Ферди показался ей, несмотря на всю трагичность своего существования, каким-то… скучным и нудным. А потом родилась странная мысль ответить ему уже по-другому: «Мне же заплатят! Как же не прийти?»
Испугавшись собственной бессердечности, она пожала ему ладонь, которой он всё ещё не убрал с подлокотника её кресла, и подбодрила его:
— Мне тоже выгодно, чтобы ты побыстрей вылечился. Так что — приду. — На губах буквально на выдохе застыли насмешливые слова: «Куда я денусь?»
Он еле слышно вздохнул и теперь уже сам сжал её ладонь. Встал первым и помог встать ей. Делая первые шаги к дверному проёму, не видному для неё, Алекса подумала, что жизнь в темноте заставила Ферди растеряться. Может, потому он такой… рохля?
А когда она дошла до двери, за ручку которой парень предложил ей уцепиться, чтобы удобней чувствовать себя в темноте, она снова подумала, что такая темнота, когда нельзя никуда выйти, действует очень страшно. Полчаса в ней — и Алекса ощутила, что очень и очень устала. Может, это из-за дезориентации в помещениях?
В ожидании света девушка размышляла, как воспринял их разговор Карей. Почему ему стало смешно, когда она сказала о себе, как о привидении? И вздохнула сама: а может, ей только показалось, что рядом все эти полчаса был именно Карей?
В коридоре медленно посветлело, и двери открылись. Девушка быстро оглянулась. Нет, в этом, третьем, коридоре тьма так и осталась в тупике. И, если кто-то и был здесь, ей не рассмотреть. Да и… Наверное, этот невидимка успел спрятаться в одну из комнат. Но душу Алексы грело понимание: кто бы это ни был, Ферди не хотел бы при нём быть агрессивным… Впрочем, если бы его родители договорились с её семьёй о постепенном лечении, возможно, парень никогда бы не позволил себе наброситься на неё.
Простить она его простила. Но относиться к нему всегда будет насторожённо.
Во втором коридоре её встретила мадам. Алекса про себя хмыкнула. Дворецкий назвал эту женщину, обращаясь к ней, как к хозяйке. Но это обращение ей шло. Именно — мадам. И девушка напомнила себе, что сама должна к ней обращаться только как к госпоже Тиарнак.
— Алекса, миленькая! — всплеснула руками мадам, как будто не чаяла увидеть её снова. — Ну что там? Как у милого Ферди дела? Вы поговорили?
— Да, — с новым недоумением ответила девушка и добавила от себя сущую дичь, предполагая, что это заинтересует женщину: — Мы говорили о книгах.
— У вас общие интересы! — восторженно ахнула женщина, и Алекса с трудом удержала на губах доброжелательную улыбку, ничего не понимая: да что происходит-то?
Госпожа Тиарнак снова проводила девушку в комнату, где её ожидал отец, заставила её снова выпить чашечку чаю и съесть пирожное — под благожелательными взглядами красавчика Ферди с многочисленных снимков. За последнее, за чай, Алекса, в общем-то, была даже благодарна ей: сил Ферди «съел» достаточно.
Присевшая напротив женщина задумчиво сказала:
— Два раза в день — это всё-таки маловато. Жаль, что ты не можешь переехать к нам на время лечения Ферди. Мы бы выделили тебе прекрасные апартаменты. У тебя была бы личная служанка и камеристка. А до университетского корпуса возил бы личный водитель. Алекса, может, подумаешь о таком предложении?
