Я понимал, что выстрел и кровь связаны, но сознание мое мутилось и я перестал что-либо соображать. Помню звуки хлопающих дверей, голоса соседей по подъезду, кто-то суетился вокруг меня, кто-то поднял меня на руки и отнес в нашу квартиру. Я лежал в незнакомой комнате на чужой постели, а надо мной склонилось озабоченное лицо нашей соседки по квартире тети Нади Русиной.
Остальное я знаю уже из рассказов других.
Ничего не подозревающая бабушка вернулась с Привоза и вошла в наш двор. Из самых лучших побуждений мои приятели наперегонки побежали ей навстречу, желая поскорее сообщить важную новость. Лучше бы они этого не делали!
- Ваш Дима застрелился! - кричали они хором.
Я готов повторить за Марком Твеном, что слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными. Но бедная моя бабушка! Она в обмороке упала на землю и возиться с нею пришлось чуть меньше, чем со мной...
Мама вернулась с работы, и опять мои женщины плакали. Они плакали и гладили меня по голове, по рукам. Если бы они знали, сколько еще раз им придется из-за меня плакать! Ведь это было только начало!
Мама созвонилась с медиками из своей воинской части. За мной приехала машина, меня увезли в военный госпиталь, вытащили застрявшую в мякоти ноги пулю, продезинфицировали рану и зашили ее.Почему-то всего этого я совершенно не помню. Странно. Пуля не нанесла мне никаких физических повреждений, все обошлось без всяких последствий, если не считать шрама, с которым я живу более полувека.
А тогда моя глупость преподнесла мне сюрприз - мой имидж в глазах сверстников вырос, а мои женщины, вопреки ожиданиям, не только не били меня по заднице, но даже стали относиться ко мне с трогательным вниманием.
Есть, оказывается, и у глупости свои прелести!
