Шакарим - [97]

Первого января 1918 года в Семипалатинске официально оформилась Семипалатинская партийная организация большевиков, открестившаяся от меньшевиков. Большевики немедленно организовали отряд Красной гвардии. 28 января Совет рабочих и солдатских депутатов постановил: «Высшую власть должен взять в свои руки Совет и на период до областного съезда избрать Временный областной комиссариат Российской Социалистической Федеративной Республики». Областной военный комиссар М. Шабанов с отрядом Красной гвардии установил контроль над важнейшими учреждениями Семипалатинска. Большевики взяли в свои руки вокзал, тюрьму, банк, почту, телеграф. В Затоне рабочие заняли кожевенный завод, судоремонтные мастерские, пристань.

Утром 17 февраля 1918 года горожане прочитали воззвание исполкома Совета: «Граждане Семипалатинска и области! Исполняя волю трудового революционного народа и области, Совет рабочих и солдатских депутатов с сего дня принял на себя всю власть по управлению городом, вошедшим в состав Российской Социалистической Федеративной Республики. Объявляя об этом, Совет призывает все учреждения, предприятия и всех граждан к подчинению Советской власти и к спокойному занятию каждого своей повседневной работой».

Правительство Алашорды не намерено было быстро сдать позиции. Срочно был поставлен под ружье отряд милиции Алашорды, который взял под контроль Заречную слободу (Жана-Семей).

Но большевики оказались расторопнее алашевцев. Орган издания Алашорды газета «Сарыарка» публиковала отчаянные строки: «В какой бы ни было волости, в каком бы ни было городе не осталось ни одного места, не взятого большевистской властью. Создаются за советом совет, они все переворачивают, крушат и властвуют» (1918. № 15).

Шакарим в эту зиму, приезжая из Чингистау, сразу попадал в контору Алашорды на левобережье.

Не забывал о литературных обязанностях. Сдал в журнал «Абай» перевод газели Хафиза, начинавшийся словами «Сопы молится чему-то…». Перевод был напечатан в третьем номере журнала за 1918 год.

С декабря он жил в «городе Алаш» безвыездно, почти до лета, участвуя в обсуждении проблем как полноправный член уездного земства. Много общался с людьми, видел, как непросто давалось казахам понимание происходивших перемен. На стороне советской власти было пока малое число казахов, преимущественно члены партии «Уш жуз» — в основном мелкие чиновники, кустари, учителя, фельдшеры. На страницах печати ушжузовцы нападали на алашевцев, те давали отпор в своих газетах.

Соперничество партий «Алаш» и «Уш жуз» не продлилось долго. К июню 1918 года члены партии «Уш жуз» приняли сторону большевиков и партия распалась за ненадобностью.

Но вот противостояние Алашорды с советской властью продолжалось и в итоге оказалось смертельным для одной из сторон. Опасность можно было предугадать уже в начале 1918 года. Ничем хорошим не могло закончиться сосуществование Красной гвардии и алашординской милиции.

Молодой писатель Беимбет Майлин (1896–1937), сторонник правительства Алашорды, писал в статье «Первая жертва», опубликованной в газете «Сарыарка» 18 марта 1918 года:

«Согласно постановлению последнего общего казахско-киргизского съезда в Семипалатинске была организована конно-пешая милиция. На это в последнее время большевики стали смотреть косо и не раз заявляли: «Прекратите учения, сдайте винтовки». Наши милиционеры-защитники, имея в виду, что в их сердцах, кроме охраны народа, нет никаких злых намерений, прямо не возражали, но и своих учений не прекращали.

6 марта около 9 часов утра к нашим защитникам, проводившим учения без оружия, подошли 10–15 солдат и безо всякой причины произвели два винтовочных выстрела. Пули никого не задели. Когда некоторые жигиты, услышав выстрелы, бросились бежать, начальник милиции, учащийся учительской семинарии Казы Нурмухамбетулы, не сдвинувшись с места, смело крикнул, чтобы остановить суматоху: «Куда убегаете? Лучше примем безвинную смерть, всех не уничтожат!»

Между тем прозвучали частые выстрелы, пули попали и в самого Казы, и в его коня. Пуля угодила прямо в сердце жигита. Юноша ангельской души скончался прямо на месте.

Товарищи покойного плакали навзрыд, обнимая его голову, вскрикивая в горе».

Казы Нурмухамбетулы, казах из рода Сыбан, стал первой жертвой в противостоянии движения «Алаш» с советской властью. Первой, но далеко не последней. Молодой человек поступил в Семипалатинскую учительскую гимназию в 1915 году, должен был окончить ее в 1919 году. Пока же вместе с друзьями записался в алашординскую милицию, даже возглавил ее. Похороны Казы Нурмухамбетулы состоялись 7 марта. Когда покойный был погребен и была прочитана молитва, первым с речью выступил Шакарим. Ее воспроизвел в той же статье Беимбет Майлин.

«Народ! Вы знаете, кто здесь лежит? — говорил Шакарим. — Это первый из граждан Алаша, который пожертвовал жизнью ради своего народа. Не говорите, что он умер, нет, он не умер. Он свою любовь к нации проявил не на словах, а на деле. Говорил при этом: «Нынешние и будущие граждане, ратующие за свой народ, защищайте его, как я».

Покойного и звали Казы. Имя его — Казы — означает бий, судья. И он, как бий, сказал свое веское слово.