Шахматный дуэт - [39]
Когда старец заметил, что эфирное тело Люциана стало трясти, сомнений не было: темноликий пытается идти против потока. Христоний был готов оказать ему свою поддержку, это сейчас не менее важно, чем ситуация на Шахматном поле. Но Люциан должен сам выразить потребность в помощи. И коль уж этого не произошло даже после целой серии ходов, старец понял, что Люциан сопротивляется ещё не совсем осознанно.
В холле железнодорожного вокзала Каролина и Николай Петрович нашли Женьку, прижавшуюся в угол, съёжившуюся, как от холода. Ну чем не напакостивший ребёнок?.. Как-то уж очень контрастно с ней смотрелась вся эта предновогодняя атмосфера, царившая вокруг: ёлки, гирлянды, реклама, акции…
Женька не с первого раза откликнулась на приветствие подруги.
— Я тебя и не сразу узнала, — призналась Каролина. — Ты не заболела?
— Не знаю. У меня болит. Тут.
Она указала рукой на сердце и тоже призналась:
— Никогда раньше не ощущала такую боль.
— Эта боль бывает и очень целебной, — заметил Петрович.
— Всё будет хорошо, Женечка!
Каролина подошла к подруге, обняла её и сказала ещё более спокойным, даже убаюкивающим, голосом:
— Всё, что с тобой произошло тут, в Минске, ты попробуй оценивать с пользой для себя: как самый большой урок в своей жизни.
Женька молча покачала головой. Каролина покачала саму Женьку, как младенца, и сообщила:
— В Москве тебя встретит наша Маша. Она до тебя дозвонилась? Номер поезда и время его прибытия ты ей сказала?
Женька кивнула головой, тяжело вздохнула. И вдруг резким движением опрокинула голову на руки, говоря быстро и навзрыд:
— Кому я нужна? Кому я такая нужна? Как всё было глупо. Глупо. Всё ведь могло, могло быть по-другому…
— Всё и будет по-другому, Женечка. Обязательно будет! — пыталась успокоить её Каролина.
— А если бы у меня не было вас: тебя, Мамы Марии… Что, что бы я делала сейчас?..
— Слава Богу, мы были с тобой, есть и будем!
— Слава Богу! — повторила Женька и заметила, что впервые в жизни произнесла эту фразу: «Слава Богу!».
Слёзы, лившиеся из её глаз, стали обильнее…
От обиды Алик был готов крушить всё вокруг.
«Пока, Саидик, пока!» — этот флирт Аллочки всё-таки засел в его сердце ядовитой стрелой.
«Может, это её родственничек, типа брат двоюродный?» — смог прошептать еле дышащий голос разума.
«Поговорить с ней по душам?» — на мгновенье задумался Алик.
Но его стало захлёстывать — огромная волна гордости заслонила горизонт. И он не смог ей противостоять:
«Буду дальше за ней следить. Тогда я обнаружу факты. Факты!.. А её словам и обещаниям я всё равно не поверю».
С этим решением он после безаппетитного обеда отправился в свою палату — на тихий час. Но вскоре понял, что не только подремать, но даже полежать в постели не сможет. Пока не закончилась её смена, он готов вынюхивать, высматривать, выслеживать…
Высматривать-подсматривать за постом медсестры ему было очень удобно из-за приоткрытой двери своей палаты. Правда, Аллочка, сегодня дежурила на дальнем посту. Но на этот пост заходила частенько. Вот она снова появилась тут.
Изучая её с головы до ног, словно видя впервые, Алик размышлял о несправедливости житейской. Мол, будь ты хоть трижды крутым, но пока находишься в больнице, для таких вот Аллочек всё равно остаёшься БОЛЬНЫМ. Остаёшься объектом их работы — пациентом. И любой видный мужчина вне этих стен — НЕбольной — даст тебе фору…
Вот она пошла в сторону его палаты. Алик отскочил от двери («Неужели не зайдёт меня проведать?..»).
Не зашла. Прошла мимо, разговаривая по мобильнику.
«Что-то ты, подруга, совсем меня сегодня игнорируешь», — вырвался немой крик больной души.
Он сморщился от досады и пошёл за ней. Вынюхивать, выслеживать… Так и чесался язык дать ей о себе знать. Но сдержался. Вынюхивать, высматривать…
Алик уже спустился этажом ниже, когда услышал, как она, продолжая беседу по телефону, ответила кокетливо:
— Ну, хорошо, хорошо. Сегодня… После моей смены.
Потом последовал продолжительный смех Аллочки, после чего она закончила беседу:
— Пока!.. До встречи! Чау!
«Чау!» — передразнил её Алик и даже сплюнул…
8
Сопротивление Люциана потоку насилия ослабло. Ибо оно было ещё мало осознанным. Он начинал ощущать новый вкус к партии. Чёрные пытались перейти от защиты в наступление. И Христоний уже ожидал (да и интуиция подсказывала), что новые Король и Королева очень скоро вступят в игру. Для них готовилась комбинация экстра-класса: с привлечением дополнительных и максимально сильных материальных ресурсов.
Необходимая для этого энергия нашлась в «закромах» Тёмного братства и у фигур на земном плане Турнира. Двое из них, прибывшие в Минск из разных уголков планеты, уже активизировались С другой стороны, появлялась дополнительная энергия и для светоносцев благодаря тому, что Белый Король заканчивал портрет своей Королевы…
Виктор работал без отдыха уже третий час. Время для него летело незаметно. А вдохновение только прибавлялось. Никогда ещё он не пребывал в таком (!) творческом порыве. Было, было много-много раз что-то близкое к этому. Особенно тогда, когда из-под его кисти рождался «Шахматный дуэт. Ангел и Демон».
Идея той картины пришла во сне. Сон был очень ярким. Виктор запомнил даже расположение шахматных фигур. Два дня он находился под впечатлением и делал эскиз карандашом, а затем взял в руки краски…
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Жизнь подростка полна сюрпризов и неожиданностей: направо свернешь — друзей найдешь, налево пойдешь — в беду попадешь. А выбор, ох, как непрост, это одновременно выбор между добром и злом, между рабством и свободой, между дружбой и одиночеством. Как не сдаться на милость противника? Как устоять в борьбе? Травля обостряет чувство справедливости, и вот уже хочется бороться со всем злом на свете…
В полумраке съемочного павильона №3, среди декораций, таится диковинный мир, ярко освещенный софитами. В нем бушуют страсти, не только по сценарию, кипят эмоции, не только перед камерой, но и таятся опасности для неопытной «хлопушки».
«Однажды протерев зеркало, возможно, Вы там никого и не увидите!» В сборнике изложены мысли, песни, стихи в том мировоззрении людей, каким они видят его в реалиях, быте, и на их языке.
Всю свою жизнь он хотел чего-то достичь, пытался реализовать себя в творчестве, прославиться. А вместо этого совершил немало ошибок и разрушил не одну судьбу. Ради чего? Казалось бы, он получил все, о чем мечтал — свободу, возможность творить, не думая о деньгах… Но вкус к жизни утерян. Все, что он любил раньше, перестало его интересовать. И даже работа над книгами больше не приносит удовольствия. Похоже, пришло время подвести итоги и исправить совершенные ошибки.
Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.
Этот рыцарский роман о Благородных рыцарях и Прекрасных дамах, о долге и чести, о сильных личностях, сильных чувствах и нежной любви.