Шах-наме - [26]

Но вскоре дивы вновь совратили Кавуса с истинного пути и надоумили его подняться на небо, дабы познать тайны мироздания. Кавус велел привязать к паланкину четырех голодных орлов, но, взлетев, они вскоре выбились из сил и опустились в отдаленном краю. И вновь Рустам отправился на его поиски, нашел в глухом лесу и вернул в столицу.

Далее описываются охота и пирушка Рустама и семи его витязей в угодьях Афрасиаба. На них напало все туранское воинство, но Рустам разогнал туранцев и с победой вернулся в столицу Ирана.

Рустам и Сухраб

Перевод В. Державина

Теперь я о Сухрабе и Рустаме

Вам расскажу правдивыми устами.

Когда палящий вихрь пески взметет

И плод незрелый на землю собьет,—

Он прав или не прав в своем деянье?

Зло иль добро — его именованье?

Ты правый суд зовешь, но где же он?

Что — беззаконье, если смерть — закон?

Что разум твой о тайне смерти знает?..

Познанья путь завеса преграждает.

Стремится мысль к вратам заветным тем…

Но дверь не открывалась ни пред кем.

Не ведает живущий, что найдет он

Там, где покой навеки обретет он.

Но здесь — дыханье смертного конца

Не отличает старца от юнца.

Здесь место отправленья в путь далекий

Влачимых смертью на аркане рока.

И это есть закон. Твой вопль и крик

К чему, когда закон тебя настиг?

Будь юношей, будь старцем седовласым —

Со всеми равен ты пред смертным часом.

Но если в сердце правды свет горит,

Тебя в молчанье мудрость озарит.

И если здесь верна твоя дорога,

Нет тайны для тебя в деяньях бога.

Счастлив, кто людям доброе несет,

Чье имя славой доброй процветет!

Здесь расскажу я про отца и сына,

Как в битву два вступили исполина.

Рассказ о них, омытый влагой глаз,

Печалью сердце наполняет в нас.

Охота Рустама и его встреча с шахом Самангана

Я, от дихкан слыхав про старину,

Из древних сказов быль соткал одну:

Открыл Рустаму как-то муж молитвы

Дол заповедный, место для ловитвы.

С рассветом лук и стрелы взял Рустам,

Порыскать он решил по тем местам.

На Рахша сел. И конь, как слон могучий,

Помчал его, взметая прах сыпучий.

Рустам, увалы гор преодолев,

В Туран вступил, как горделивый лев.

Увидел рощу, травяное поле

И там — онагров, пасшихся на воле.

Зарделся лик дарителя корон

От радости. И рассмеялся он.

Погнал коня за дичью дорогою,

Ловил арканом, настигал стрелою.

И спешился, и пот с лица отер,

В тени деревьев разложил костер.

Ствол дерева сломил слоновотелый,

Огромный вертел вытесал умело.

И, насадив онагра целиком

На вертел тот, изжарил над костром.

И разорвал, и съел всего онагра,

Мозг выбил из костей того онагра.

Сошел к ручью, и жажду утолил,

И лег, и обо всем земном забыл.

Пока он спал в тени, под шум потока,

Рахш на лужайке пасся одиноко.

Пятнадцать конных тюрков той порой

Откуда-то скакали стороной.

Следы коня на травах различили

И долго вдоль ручья они бродили.

Потом, увидев Рахша одного,

Со всех сторон помчались на него.

Они свои арканы развернули

И Рахшу их на голову метнули.

Когда арканы тюрков увидал,

Рахш, словно лютый зверь, на них напал.

И голову он оторвал зубами

У одного, а двух убил ногами.

Лягнул, простер их насмерть на земле,

Но шея Рахша все ж была в петле.

И тюрки в город с пленником примчались.

Все горожане Рахшем любовались.

В табун коня-красавца отвели,

Чтоб жеребята от него пошли.

Я слышал: сорок кобылиц покрыл он,

Но что одну лишь оплодотворил он.

Проснулся наконец Рустам и встал.

И Рахш ему ретивый нужен стал.

Он берег обошел и дол окрестный;

Но нет коня, и где он — неизвестно.

Потерей огорченный Тахамтан

Пошел в растерянности в Саманган.

И думал горестно: «Теперь куда я

Отправлюсь пеший, от стыда сгорая,

Кольчугой этой грузной облачен,

Мечом, щитом и шлемом отягчен?

Как выдержу я тяжкий путь в пустыне?

Ведь радоваться будут на чужбине,

Враги смеяться будут, что Рустам

Проспал коня в степи и сгинул сам.

Вот мне пришлось в бессилии признаться!

Мне из печали этой не подняться.

Но все же препояшусь и пойду;

Быть может, хоть следы его найду…»

Седло и сбрую он взвалил на плечи,

Вздохнул: «О муж, непобедимый в сече!

Таков закон дворца, где правит зло:

То — ты в седле, то — на тебе седло».

Кипели мысли в нем, как волны моря.

Пошел и на следы напал он вскоре.

Он в Саманган пришел. Там — у ворот,

Узнав, его приветствовал народ.

Весть небывалая достигла шаха

И всех вельмож — носителей кулаха,

Что исполин Рустам пришел пешком,

Что по следам идет он за конем.

Столпились все, ему навстречу выйдя,

И изумились все, его увидя.

И восклицали; «Это кто? Рустам?

Иль это солнце утреннее там?»

Почетным строем воинство построя,

Рустама шах с поклоном встретил стоя.

Спросил: «Ответь нам, о вселенной цвет!

Кто нанести тебе решился вред?

Но здесь мы все добра тебе желаем,

Но все твоей лишь воли ожидаем.

Весь Саманган перед тобой открыт,

И все у нас тебе принадлежит!»

Рустам поверил, слыша это слово,

Что нет у шаха умышленья злого.

Ответил он: «В степи, пока я спал,

Неведомо куда мой Рахш пропал.

От той злосчастной речки безымянной

Следы ведут к воротам Самангана.

Дай повеленье разыскать коня.

Воздам я щедро, знаешь ты меня.

Но горе, если Рахш мой не найдется!

И слез и крови много здесь прольется».

Ответил шах: «О избранный судьбой!

Кто враждовать осмелится с тобой?

Будь нашим добрым гостем! Ты ведь знаешь—