Шах и мат - [11]

Архангельский не знал наверняка, но догадывался, о каком «деле» пойдет речь и как это самое «дело» могло закончиться.

— Кто вы? — произнес американец.

— Это вы Питерс? — вопросом на вопрос ответил Архангельский.

— Допустим, — небрежно бросил Питерс. — Я повторяю вопрос: кто вы?

Ужасно хотелось пить. В горле пересохло, и Архангельский сглотнул:

— Будьте добры, воды.

Питерс махнул стоявшему у двери солдату без опознавательных знаков.

— Вы получите воду, когда ответите на вопрос.

Архангельский усмехнулся — губам было больно, но от этого усмешка вышла не менее дерзкой.

— Питерс, вы не в том положении, — он еще раз сглотнул, — чтобы диктовать мне условия.

Американец еще раз кивнул охраннику у двери, и тот поставил перед Архангельским стакан с водой.

Сделав пару глотков, достаточных для того, чтобы смочить губы и утолить жажду, он ополоснул оставшейся водой лицо, промыв все еще болевшие глаза.

Утершись рукавом изрядно потрепавшегося и изорванного комка, Архангельский наконец смог разглядеть статного человека, одетого в камуфляж песочной расцветки, не имевший каких-либо опознавательных знаков. Лицо с правильными чертами обрамляла легкая щетина, орлиный нос был аккуратно посажен между подвижными серыми глазами, взгляд которых пронизывал насквозь, словно рентген.

Питерс сидел за столом, сложив руки в замок.

— Я полагал, что наш диалог пройдет, как бы это сказать, — Питерс призадумался, подбирая слова, а Архангельский в это время внутренне напрягся, — в доверительной атмосфере. Но вы наглым образом испытываете мое терпение. Оно велико, однако все же не бесконечно. Если вы продолжите упираться, я буду вынужден применить нецивилизованные методы. Или все может быть наоборот.

— Я — старший сержант Архангельский Михаил Александрович, специалист-переводчик, командир отделения роты переводчиков 180-го мотострелкового полка Вооруженных сил СССР.

Питерс широко улыбнулся.

— Ну, вот видишь, Миша, — весело сказал он, — думаю, мы с тобой подружимся.

Архангельского передернуло. Однако виду он не подал.

— Расскажешь мне все, что я хочу знать, — продолжил он, — и я помогу тебе выбраться отсюда.

— Это как? — спросил Архангельский.

Питерс выждал секундную паузу, расцепил руки и чуть придвинулся к Михаилу.

— Очень просто, — прошептал он. — Ты встанешь и выйдешь отсюда. До ближайшей заставы русских около пяти километров на северо-восток…

Мозг Архангельского заработал, впитывая, словно губка, поступившую от Питерса информацию.

«…небольшая застава…»

«Застава!»

Перед глазами всплывала карта местности, которую он неделями изучал, прежде чем отправился на задание, и знал как свои пять пальцев. Сейчас основная цель — установить свое местоположение, а для этого необходимо разговорить американца.

— Хорошо, — произнес Архангельский. — Что вы хотите знать?

На секунду лицо Питерса выразило искреннее удивление, а затем снова стало нейтрально-добродушным.

— Где располагается твоя часть?

— Есть карта? — машинально спросил Архангельский.

Питерс махнул охраннику около двери. Тот достал из правого нагрудного кармана сложенную в несколько раз карту и протянул Питерсу.

— Вот здесь, — не задумываясь, показал Архангельский, ткнув в район населенного пункта, обозначенного на карте как «Джава», — разведчики ГРУ и рота военных переводчиков.

— Какова численность? — Лицо Питерса сделалось серьезным.

— Дайте подумать, — протянул Архангельский.

«Охранник чуть отступил от двери, — параллельно просчитывал он обстановку, — до пистолета не дотянусь, положит сразу. Надо как-то их отвлечь, выиграть время».

— Рота переводчиков — это около ста человек, разведчики ГРУ — четыре взвода, это еще около сотни. Регулярные войска — полк. Мотострелки.

Питерс молчал.

— It seems that the Russian speaking the truth, — раздался еле слышимый металлический голос, прерываемый легким скрежетом и пощелкиваниями, — in any case, the approximate largest cluster of Russian troops show satellites[9].

Питерс записывал разговор и передавал его по какому-то устройству, схожему с рацией, только значительно меньших размеров.

— Я все равно не доверяю этому русскому, — на смеси фарси и дари ответил Питерс.

— Piters, now is not the main thing. — Голос в устройстве едва различался, и лишь обостренный от долгого нахождения в подвале слух позволил Архангельскому разобрать то, что говорилось. — We received desirable us information. Also, now more essential is to perform another task. What about the Arab?[10]

— Я понял вас, сэр, — как и прежде, на смеси двух языков ответил Питерс.

Все сказанное отпечаталось в голове Архангельского, как на магнитной ленте. Похоже, американец даже не подозревал, что старший сержант прекрасно владеет не только английским, но и языками, на которых изъясняются афганские племена.

— Что ж, Миша, — добродушно улыбнувшись, вновь обратился Питерс к Архангельскому, — ты оказал мне большую услугу.

Тот усмехнулся в ответ:

— Хорошо, теперь я могу уйти?

Питерс указал в сторону двери.

— Как я тебе и обещал, ты можешь уйти.

Архангельский с трудом поднялся.

«Ведь не отпустит!»

— Последний вопрос, — произнес в спину Архангельскому Питерс, когда тот проделал половину пути к двери. — Зачем русским в войне с афганцами переводчики с английского.