Шагнуть в пропасть и полететь… - [39]

Лена побледнела.

— Когда ты не вернулся после вечеринки на следующее утро, я решила заняться переездом, тем более, прикатила огромная заказанная машина, и носильщики недвусмысленно стали намекать, мол, неплохо бы и мебель потаскать. У них, видите ли все оплачено, и возвращать деньги они совсем не хотят. Управились часам к двум. А тебя все нет. — Лена, посмеиваясь, рассказывала о событиях более, чем месячной давности, словно это было только вчера. Сергей тоже помнил каждую минуту этого кошмара. — Ух, если бы ты знал, как я бесилась, представляя, что с тобой сделаю, когда ты появишься! Мы еще одну ночь провели в квартире, расположившись буквально на полу. Но мы не могли продолжать жить в пустой квартире! — она возмущенно пихнула его в бок. — А тут моя подруга Наташ…, а-а, ты ее все равно не знаешь, она недавно замуж выскочила и, узнав о нашем переезде, попросила пока не продавать квартиру, месяц, не больше, а дать возможность им пожить, пока его родители не переедут к бабке. Короче, все это совершенно неинтересно…

— Да уж. — вставил Сергей, любуясь ее взволнованным лицом.

— Господи, бедная Наташка! Я оставила ей свой телефон, на случай, когда ты соизволишь вернуться из загула. А кольцо она, наверное, где-нибудь нашла под плинтусом… Сама-то я его ужу год не видела… А через три дня заявила в милицию о твоей пропаже. И стала ждать. Деньги, твои, у нас были, наши координаты у всех кому нужно… И… — она запнулась. — И через неделю или что-то вроде, к нам заявились из милиции и, ни слова не говоря ни о каком пожаре, известили о твоей гибели!

Как он и рассчитывал. Только не предполагал, эта информация дойдет до жены. Ведь и он считал, их нет в живых!

— Опознать труп не представилось возможным, так как вспыхнул автомобиль… с тобой… и… там сгорело все практически до тла… А иных следов своего пребывания ты не оставил… ну, у зубного или где там еще… — Лена умолкла, и было видно, она все еще переживает страшные события месячной давности. — Но что с тобой-то случилось? — она устроилась поудобнее, так удобнее целовать его. — На самом деле ушел в запой?

Он рассмеялся и рассказал о своих приключениях вплоть до того момента, когда он взорвал свою машину.

— А после? — ее глаза загадочно мерцали в свете ночника.

Сергею же показалось, ее тело напряглось, когда он рассказывал о парнях в черных кожаных куртках, устроивших за ним погоню по ночному городку. А когда он упомянул про подвал, куда его пытались завести, Лена ощутимо вздрогнула. Приписав это сопереживаниям, продолжил:

— А после передо мной открылись два пути. Один из них, чрезвычайно романтический — затеряться среди бомжей, стать странником, размышляя над бренностью жизни, безропотно снося удары судьбы и уповая на милость людскую, как сказал бы один мой знакомый. А второй путь заключался в том, чтобы снова вернуть смысл существования, но без погружения в нищенскую нирвану. Взять свое, почувствовать себя человеком, самим определяющим свое житие-бытие. Вот так-то… Истина проста, как российский рубль — бороться за счастье-то надобно!

— Ты вернулся в разведку?

«Для начала я вернулся в ЦРУ» чуть было не ляпнул он, но не стал говорить на эту тему, помня, как лихо Лена ставит ярлыки, типа «предатель». А объяснять пришлось бы слишком многое. Всю свою жизнь. И время для объяснений явно не самое подходящее. Поэтому ответил предельно уклончиво:

— Нет, конечно! — «Вот и снова началось вранье в супружеской жизни!» — Я стал готовиться для возвращения в Штаты.

— Зачем! — от удивления она даже перестала касаться губами его лица.

— Как зачем? — искренне удивился он. — А здесь-то мне фиг делать? Вас я считал погибшими, уладил бы кое-какие дела и вперед! Раз эта страна отобрала у меня семью, то на фига мне тут оставаться!

— И ты бы так просто покинул свою Родину? — с деланным возмущением воскликнула она.

— Тише, Сашку разбудишь! — усмехнулся он. — Патриотка ты моя! Знаешь, за этот месяц я многое передумал! И это было не очень-то и просто, принимать какие-то решения, делать выводы, а самое главное — переосмысливать! В Штатах у меня был цель!

— Ты мог бы и здесь поработать «во благо»!

— Здесь? Здесь я работал бы во имя интересов! И прошу заметить, весьма далеких от государственных! Знаешь, за этот месяц утерял связь с этой страной! Пуповина оборвалась. А хищно-ласковые уговоры о великой России перестали действовать!

— А как же твои романтические рассуждения на тему природных российских разухабистых далей, хоть и имеющих зачастую вид дикий и неприглядный совершенно или внутреннего истинного раздолья русской души. — насмешливо передразнила она его, сверкнув из-под полуприкрытых ресниц.

— Гиблая, безнадежная страна с ее глупостью, грубостью, хамской щедростью, тупой и пошлой удалью! А разухабистые дали хлопцы забросали пустыми бутылками и пластиковыми стаканчиками!

— Ничего себе! — присвистнула она. — Тебе бы на «Радио свободы» в советские времена работать!

— В советские времена у меня была Родина… — грустно проговорил он. — А относиться к числу «россиян» нет никакого желания. Ребячество, конечно, но… Они… попытались отнять у меня мечту…