Шагнуть в пропасть и полететь… - [34]

…— Ты неплохо ориентируешься в Москве! — удивился Савушкин, изображая штурмана при подъезде к своему дому. — Не ожидал

— Я же работаю в этом городе! — буркнул Лара, отчего-то все больше мрачнея.

Они остановились возле двухэтажного красного кирпичного дома, спрятанного за высоким, в два ряда лакированных досок, забором с кровельным козырьком по верху. Пока Савушкин возился с массивными воротами, Лара вышел из автомобиля и огляделся. Тихая зеленая улочка с утопленными в глубине деревьев домиками, которые мог позволить себе не каждый «россиянин». Изредка прошелестит шинами «Мерседес» или фордовский «Таурус». Никакого намека на уродливые коммерческие ларьки, шум или грязь. Промелькнула стайка ребятишек на роликовых коньках. Не опасаясь попасть под колеса какого-нибудь дебила на «девятке» с непременными затемненными стеклами. В таких районах не бывает ни «девяток» с задранной на недосягаемую высоту «задницей», ни вообще машин старше двух лет. В таком районе не принято превышать скорость. В таком районе принято притормаживать, чтобы пропустить старушку через дорогу или детей в школу, не брызгая при этом слюной от негодования, не принято объезжает очередь на светофоре по тротуару. В такой район приятно возвращаться после работы. Правда, если ты работаешь начальником дилерского отдела…

Лара явно заинтересовался домом напротив савушкинского. Он просто-таки не мог оторвать от него глаз, неразборчиво бормоча при этом.

Дом действительно выгодно отличался от своих краснокирпичных соседей белой дорогой штукатуркой, большими окнами, открывающими свободный доступ солнцу. А то, что они были, вопреки, традиции, не забраны решетками, позволяло допустить использование в оконных конструкциях противоударных стекол. Дом был одноэтажным, но словно растекшимся своей большой площадью по изумрудному скверу, орошаемому в данную минуту сверкающей на солнце водой. Невысокий забор, сложенный в своем основании из больших булыжников и заканчивающийся ажурным металлическим плетением, открывал взору красивые цветочные клумбы, окаймляющие выложенную брусчаткой дорожку от калитки с козырьком и камерой к дому. Такая же, но шире, дорога вела от опять же невысоких ворот вдоль живой изгороди с соседями к гаражу на два автомобиля. Расположившись по всей ширине участка, дом как бы преграждал доступ к внутреннему саду, из которого ввысь устремились замершие в безветрии сосны.

Вообще, надо заметить, это жилище создавало иллюзию открытости, желания наслаждаться жизнью, не отравляемой «Московским комсомольцем»… Но опытным взглядом Лара отметил, за этой видимой открытостью, дом, в принципе, защищен от незваных или нежданных гостей получше иных новорусских крепостей за заборами с колючей проволокой и бойницами вместо окон. Пара видеокамер в саду, малюсенький огонек кодовой сигнализации рядом с обшитой буком снаружи, но явно металлической внутри дверью, подтверждали его правоту. И в случае ее срабатывания к дому вместо милиции, наверняка, подъедут, взвизгнув тормозами, крепкие молодцы в какой-нибудь синей униформе с красивыми эмблемами на рукавах, бляхами на груди и двенадцатым калибром в руках. И не через полчаса, а минуты, эдак, через две…

Все это мелькнуло, отозвавшись болью в сознании Лары за те три-четыре минуты, в течение которых Савушкин раздвигал ворота и садился за руль автомобиля, чтобы загнать его в гараж. После этого американец зашел на территорию банкира и помог закрыть створки.

— Красивый дом. Там, напротив. — скривил рот американец, поднимаясь вслед за хозяином по ступенькам к входной двери.

Савушкин вздохнул:

— Прозевал я его. Когда затеялся с переездом сюда, все ждал, когда его хозяин выставит на продажу, а когда тот это сделал, так в первый же по невероятному везению день мимо проезжал какой-то шустрик и с ходу внес треть стоимости…

— Ну и… — Лара явно заинтересовался захватывающим сказом про то, как удалец Савушкин дом прощелкал.

— А что, «ну»? Купил он этот дом. — Взгляд Савушкин стал скорбен. — Да только не успел въехать… Умер. — он еще больше погрустнел, явно примеряя эту аллегорию на себя.

Лара почесал затылок, скрыв, таким образом, невольную дрожь в руках.

— Что-то становится неспокойно в тихом районе Бутара. — заметил он.

— Бутово. — все также печально поправил друга Савушкин. Затем вздохнул. — Но все безобразия происходят обычно за его пределами! И то, слава Богу!

Лара еще раз оглянулся на такой таинственный дом, и ему почудилось колыхание вертикальных жалюзи в одном из окон. Тронул за плечо банкира.

— В нем разве кто-то живет?

— Так жена того парня с дочкой и живут.

Последние слова Савушкин выговорил уже не совсем внятно, сжимая в объятиях хрупкого вида девушку, встретившую их на пороге. Дополнял картину Бимка, суетно мелькавший под ногами, стараясь изо всех сил быть в центре внимания.

Однако, после последних слов банкира Лара уже ни на что не обращал внимания. Будучи на несколько минут предоставленным самому себе, стоял каменным изваянием, выпучив свои рачьи глаза и поводя усами. Сумка шмякнулась об пол, глухо звякнув частями разобранных ружей, и на него обратили внимание.