Шаги забвения - [73]

Тогда я налила себе стакан воды, чтобы запивать мёд, и продолжила эту экзекуцию.

Я ела и ела этот противный мёд, силой заталкивая себе в рот эту приторную сладкую кашицу, стараясь заглушить в себе рвотные позывы и повторяя, что ем лекарство. Но несмотря на это, съесть всё за один заход мне не удалось. Но я точно помнила, что Алла говорила мне о том, что при подобной процедуре нельзя ничего есть, кроме мёда, иначе эффекта не будет. Поэтому я весь день ела только этот злосчастный мёд.

Мне очень сильно хотелось прервать свой эксперимент и поесть что-то более существенное, чем та слащавая жижа, которой я себя пичкала. Я даже готова была отказаться от прерывания беременности, лишь бы не подвергать себя ещё большим мукам. Но я изо всех сил старалась прогнать эти малодушные мысли, повторяя себе, что делаю это ради Алёны, которой нужна мать. Причём мать живая и здоровая, а не в виде пары строчек в свидетельстве о рождении. И с новой энергией я принималась поглощать засахарившийся мёд.

И только к вечеру я смогла одолеть всё банку и с чувством исполненного долга поднялась из-за стола, думая о том, что завтра моё чрево снова станет порожним. И в ту же секунду меня вырвало.

Меня рвало очень долго и мучительно ровно до тех пор, пока весь мёд не вышел из моего организма. Видимо, то существо, которое тогда жило во мне, отчаянно боролось за жизнь, отказываясь освобождать моё чрево и продолжая забирать из меня последние жизненные соки.

И я поняла, что требуется кардинальное решение проблемы, потому что любая проволочка и новый эксперимент могут только усугубить ситуацию, сделав её менее разрешимой.

Поэтому через несколько дней я поехала в ту женскую консультацию, в которой первый раз делала УЗИ, чтобы там сделать аборт.

Я взяла с собой те деньги, которые составляли моё пособие по уходу за ребёнком за несколько месяцев. Алёну я оставила со своей мамой, объяснив, что мне нужно поехать в библиотеку и подготовиться к экзаменам в аспирантуру, в которую я так и не поступила. И пока я ехала в женскую консультацию, то до последнего момента надеялась, что результаты теста были ошибочными. Возможно, у меня всего лишь задержка, и, узнав об этом, я со спокойной совестью вернусь домой. Но врач, делавшая УЗИ, разочаровала меня результатами.

Я боялась, что меня начнут уговаривать подумать, прежде чем делать аборт. И больше всего я боялась, что, действительно, могу передумать, несмотря на все доводы разума. Но никто из врачей не стал мне перечить, и это было лучшим событием за эти дни.

В связи с тем, что срок моей беременности был маленьким, всё прошло очень быстро. Мне даже не делали выскабливание, а провели другую, более щадящую процедуру. После чего врач посоветовала мне приехать к ней через месяц на приём, чтобы поставить внутриматочную спираль, которая бы решила проблему нежелательной беременности. Что я впоследствии и сделала.

Но поначалу я очень сильно винила себя за то, что решилась сделать аборт. А муж только подливал масла в огонь, заявляя, что я убила его сына. А мысли, что это могла быть ещё одна дочь, он, по-видимому, не допускал. Но через несколько дней грянул августовский дефолт 1998 года, и я поняла, что поступила правильно. Ведь стоило немного промедлить, и мне бы уже не хватило денег на аборт. И само собой, не хватило бы денег, чтобы нормально питаться, вынашивая ребёнка. И всё закончилось бы очень плохо. А так я обошлась малой кровью, если, конечно, такое выражение здесь уместно.

Но, повторюсь, в тот период времени я была очень религиозной. Поэтому, как правильная христианка, я отправилась в церковь, чтобы замолить свой грех.

На исповеди я всё рассказала священнику. И что же, вы думаете, он мне ответил? Он сказал, что я совершила убийство и потому не могу быть прощена. И ещё начал упрекать меня за то, что я, нечестивица, посмела ступить в лоно церкви и теперь оскверняю своим присутствием сие благочестивое место. И он прогнал меня.

В слезах я выбежала из церкви, и моя вера пошатнулась. Я и предположить не могла, что священники могут подобным образом разговаривать с прихожанами. Прогнать кающегося – как такое возможно?

И я решила, что поскольку я – такая закоренелая преступница и грешница, что не могу получить прощения в церкви, то мне вообще не стоит туда ходить, потому что все церковные постулаты о добродетели и всепрощении являются лишь демагогией. А на деле священнослужители оставляют каждого человека наедине со своей совестью.

А я-то всегда полагала, что грешник в любой момент может получить прощение, если раскается. И непростительным является лишь грех самоубийства, потому что тогда человек лишает себя возможности осознать своё преступление и раскаяться, а также попросить прощения. А все остальные грехи человеку могут быть отпущены. Так почему же священник прогнал меня из церкви? Может быть, действительно, нет ни рая, ни ада. Нет вселенской справедливости. Нет воздаяния за грехи и за праведные дела. Есть только хаос. И мы, люди, являемся песчинками в этом всеобщем хаосе, в котором каждый живёт так, как придётся, не отвечая за свои поступки ни перед Богом, ни перед своей совестью.