Шагающий каприз - [10]

— Нам пришлось потрудиться, чтобы заставить Номер 14 спуститься вниз. Довольно горячий джентльмен, я было подумал, что военный, но он, оказалось, был отставным государственным служащим из Индии. Очень смуглый джентльмен, с громким голосом, и слуга его темнокожий, своего рода ниггер. Джентльмен хотел знать, какого чёрта весь этот шум и почему приличному человеку не дают спокойно спать. Он предположил, что молодой дурак из номера 12 вновь пьян. Уитерсу пришлось напустить на себя строгость, и наконец ниггер спустился и впустил нас. Ну, мы должны были вновь принести извинения. Холл был совсем не похож: прежде всего, лестница была с другой стороны, и, хотя внизу имелась статуя, это был какой-то языческий идол со многими головами и руками, а стены были покрыты всякими медными изделиями в национальном духе, ну, вы знаете такие вещи. На полу был черно-белый линолеум, и, пожалуй, больше ничего и не было. Слуга выглядел очень забитым, что мне совсем не понравилось. Он сказал, что спал в задней части дома и ничего не слышал, пока хозяин не вызвал его звонком. Затем джентльмен поднялся на верх лестницы и крикнул, что его тревожить бесполезно и шум был, как обычно, из номера 12, и, если этот молодой человек не прекратит своё чисто богемное поведение, он подаст в суд на его отца. Я спросил, видел ли он что-нибудь, и он сказал, что нет, не видел. Конечно, сэр, я и тот другой парень были в подъезде, а из других зданий невозможно увидеть ничего, что происходит в этих подъездах, потому что они по бокам заделаны цветным стеклом, причем все.

Лорд Вимси посмотрел на полицейского, а затем на бутылку, словно оценивая содержание алкоголя в каждом. Подумав, он вновь наполнил оба бокала.

— Итак, сэр, — сказал констебль, освежившись, — к этому времени Уитерс посматривал на меня довольно странно. Однако он ничего не сказал, и мы вернулись к номеру 10, где были две старые девы, холл, заполненный птицами, и обои, напоминающие каталог торговцев цветами. Та, что спала в передней части, была глуха как пень, а та, что спала в задней части, ничего не слышала. Но мы обратились к слугам, и повариха сказала, что слышала голос, кричавший «Помогите!», и подумала, что это было в номере 12, затем она накрыла голову подушкой и стала молиться. Горничная была умной девушкой. Она выглянула, когда услышала мой стук. Сначала она не могла увидеть ничего, поскольку мы были в подъезде, но она подумала, что будет продолжение, поэтому, не желая простудиться, она возвратилась, чтобы надеть домашние туфли. Когда она вернулась к окну, то как раз успела увидеть, человека, бегущего по дороге. Он двигался очень быстро и очень тихо, как будто был в галошах, и она видела, как развевались сзади концы его шарфа. Она видела, как он достиг конца улицы и повернул направо, а затем она услышала меня, бегущего за ним. К сожалению, она следила взглядом за тем человеком и не заметила, из какого подъезда я вышел. Ну, это доказало, что, во всяком случае, я не придумал всю эту историю, потому что это был мой тип в шарфе. Девушка его не узнала, но это и не удивительно, потому что она только что поступила к старым леди. Кроме того, маловероятно, что этот человек имеет хоть какое-то отношение к делу, поскольку он был снаружи со мной, когда начались крики. Я убеждён, что он из тех, кто не хочет, чтобы о содержимом его карманов стало слишком широко известно, и, как только я повернулся к нему спиной, он решил, что ему лучше находиться в другом месте.

— Нет никакой необходимости, — продолжал полицейский, — утомлять вас, сэр, всеми домами, в которые мы входили. Мы исследовали всю серию от номера 2 до номера 16, и ни в одном из них не было холла, подобного тому, что мы с этим парнем видели через почтовый ящик. Не было также никого, кто смог сообщить нам больше, чем мы уже знали. Видите ли, сэр, хотя мне потребовалось некоторое время на рассказ, всё произошло очень быстро. Были крики, они длились не более нескольких секунд, и прежде, чем они смолкли, мы уже перебежали через дорогу и оказались в подъезде. Затем я крикнул и постучал, но не прошло много времени прежде, чем парень, что был со мной, посмотрел через ящик. Затем смотрел я, это могло занять секунд пятнадцать, а за это время мой парень убежал по улице. Затем я бегу за ним, затем дую в свисток. Всё это могло занять минуту или полторы. Не больше.

— Да, сэр, к тому времени, как мы проверили каждый дом на Меррименс-Энд, я вновь почувствовал себя немного странно, могу вам сознаться, а Уитерс смотрел на меня ещё более странно. Он говорит мне: «Бёрт, — говорит он, — может это ты так шутишь? Поскольку если так, то тебе следует находиться в дурдоме, а не в полиции». Поэтому я вновь ему спокойно повторил то, что видел, и говорю: «Если бы мы только смогли сцапать того парня в шарфе, он смог бы подтвердить, что он тоже всё видел. И более того, — говорю, — уж не думаешь ли ты, что я рискнул бы своей работой, устраивая такие розыгрыши?» А он говорит: «Ну, на это мне возразить нечего, — говорит он. — Если бы я не знал, что ты нормальный парень, я сказал бы, что ты видишь призраков». «Призраков? — говорю я ему. — Я вижу, что там лежит труп с ножом в горле, и для меня этого вполне достаточно. Он выглядел ужасно, и кровь по всему полу». «Хорошо, — говорит он, — возможно, что, в конце концов, он не был мёртв и его унесли». «И дом тоже унесли, я так полагаю?» — сказал я ему. Тогда Уитерс, говорит таким странным голосом: «Ты уверен в доме? Ты не позволил разыграться воображению, со всеми этими голыми женщинами и прочее?» — Очень любезно с его стороны так говорить. Я сказал: «Нет, не позволил. На этой улице произошли какие-то фокусы, и я намерен добраться до сути всего этого дела, даже если нам придётся прочесать весь Лондон, чтобы отыскать того парня в шарфе». «Да, — говорит Уитерс, гаденько так, — жаль, что он сбежал так внезапно». «Ну, — говорю я, — во всяком случае, нельзя же сказать, что