Шаг змеи - [84]
«Сейчас мне 16 лет. Когда я был в седьмом классе, вступил в московскую церковь сатаны. Сначала просто носил сатанинскую символику. Разные пентаграммы. Однажды после рок-концерта меня пригласили выпить пива, познакомиться. Спросили: хочешь вступить в нашу церковь? Было интересно. Обещали посвятить в ритуалы вуду, чтобы оживлять мертвецов.
Еще говорили, что Бог и дьявол якобы равны. Есть путь к Богу, а есть — к дьяволу. Изучали культы Шивы, Кали{83}, читали Гитлера, Кроули.
На концертах принимали наркотики. Таблетки. Они дешевые. Предлагали обычно руководители. Они говорили: кто тебе еще позволит делать то, что хочешь? Кому ты вообще, кроме нас, нужен? Многие уходили из семей, жили в подвалах. Тех, кто хотел оставить группу, запугивали, били. Главным у нас был Руслан. Собиралось примерно человек сто. Но, думаю, я знал не всех…
Бывало, сутками не спал — так давят наркотики и рок. Когда в комнате металл ватт на 200–300 врубишь, через пару часов — голова словно ватная. Только потом начинаешь осознавать смысл песен. Они — как заклинания.
Такие группы, как, например, «Саториал», «Коррозия металла», прямо говорят об убийстве… Знаете, что такое «Саториал»? Сатана — реален. Это я точно понял…
Руководители нас предупреждали: если задержит милиция, не говорить, что мы — сатанисты. Выдавать себя за фанатов рока».
Сатана любит опрокидывать установленный порядок. Его диапазон — от шкодливого полтергейста до всесокрушающей революции; от разбитой чашки — до танкового выстрела в центре Москвы.
Михаил: «Я не любил, чтобы родители со своим «наведением порядка» входили в мою комнату. Эти «низкие» житейские проблемы меня буквально бесили. Когда они все же прибирались в комнате, я впадал в депрессию на несколько дней — вплоть до полной ликвидации порядка. Порядок становился чем-то принципиально непереносимым — главным признаком несвободы. Я полюбил хаос…»
Рок-звезда, гомосексуалист Дэвид Боуи, в журнале «Роллинг-Стоунз» от 12 февраля 1976 года потряс музыкальный мир такими словами: «Рок всегда был и будет музыкой дьявола… Я считаю, что рок-н-ролл опасен… Я чувствую, что мы являемся вестниками чего-то гораздо более темного, чем мы сами».
— Ты какую музыку любишь? — Вопрос задается четырнадцатилетнему подростку, находящемуся в психиатрическом заведении города Минска.
На симпатичном и застенчивом лице «домашнего мальчика» появляется улыбка: «Айрон Мейдэн».
Однажды этот симпатяга слушал музыку. Медленно, как во сне, разделся догола… Оказался на кухне… Взял в руки нож… Вышел на лестничную площадку… Позвонил в соседнюю дверь… И вонзил лезвие в живот соседки.
«Что со мной тогда было, не помню», — говорит теперь подросток.
«Я был один, мозг был как белый лист бумаги. Я нуждался во времени, чтобы извлечь память из сознания…». Слова из хита 1986 года американской группы «Айрон Мейдэн» словно рассказывают о происшедшем с «домашним мальчиком» из Минска. Или программируют его? Песня называется «The number of the Beast» — «Число Зверя».
О том, что всякая культура происходит от какого-либо культа, напомнило и событие, произошедшее на Троицу 1999 года. Организация, специализирующаяся на устроении всевозможных шоу (во главе с неким господином Шульманом), назначила шабаш в центре Минска[186]. Началось все с бес-платной раздачи горячительных напитков. Получив свою плату, пьяный бес постарался вовсю. Толпу «заводили» молодые люди в кожано-металлическом прикиде. Заводили, подняв два пальца вверх. «Подключаясь» вилкой своей плоти к инфернальным энергиям грохочущего лже-слова. К злым вибрациям духов злобы поднебесной.
Человек промыслительно не слышит ультразвуковых писков и инфразвуковых рыков бесов. Он не может воспроизводить их своим голосом. Однако каждому дана свободная воля. И если он создает специальную аппаратуру, выходящую на эти частоты, если он готов слушать весь диапазон «инфернального бельканто» — горе ему{84}.
Меж тем в соседнем Свято-Духовом соборе, где шло праздничное архиерейское богослужение, закрыли двери. Грохот шабаша мешал петь церковному хору. И даже заглушал колокола.
Неожиданно за рекой появилась туча. Вскоре, как раз над собравшимися, раздался грозный раскат грома. Ударил град. Толпа бросилась к подземному переходу. Кого- то сбили, началась свалка. Высокие тонкие каблуки с разбега наступали на головы упавших. В считаные минуты — это трудно себе представить — погибло более пятидесяти человек. Изуродованные трупы вызвали шок даже у медиков. Жертвами в основном стали юные девушки, по глупости своей слетевшиеся на дешевые приманки шабаша.
А нервно смеющиеся парни в черной коже поспешили в метро. Умчались в темную дыру подземного тоннеля.
Весь этот ужас произошел практически на фундаменте древнего храма Рождества Пресвятой Богородицы. Именно в него была внесена чудотворная Минская икона Божией Матери после обретения ее в водах Свислочи.
Сейчас вход в станцию метро «Немига» становится мемориалом. На стенах — фотографии погибших, душевные надписи скорби, иногда — иконки. А вот — странные стишки про «смелых зверьков, которые празднуют свое неожиданное освобождение»…
