Шаг змеи - [11]

Старинное правило гностических сект звучало так: «Juna, padjura, jecreta prodere nali» — «давай клятвы, делайся клятвопреступником, лишь бы только не выдал секрета».

В чем же был секрет? Что держалось в тайне от христианского сознания?

Представления о мироздании у катаров, манихеев, богомилов и им подобных сообществ основывались на видимых несовершенствах нашего мiра. Задавался вопрос: разве мог все это создать Всеблагой Бог? Ответ звучал однозначный: нет, Высшее Божество чуждо всего материального. Мiр же этот создан низшим, злым богом. И если хочешь успеха здесь и сейчас, поклонись ему, Люциферу… Так вползала «религия материализма». Та религия, что вдохновляла многих — от рыцарей-финансистов прошлого до экономических вампиров наших дней{17}.

Истоки этой идеи, отмечал в своем труде «Евреи и Талмуд» Флавиан Бренье, — в недрах фарисейства. Иегова рассматривается ими в плотском, человекообразном виде, а над ним ставится некая высшая безличность — божество в пантеистическом понимании.

Влияние евреев на еретиков- катаров очевидно[32]. И те, и другие чрезвычайно плотно селились на юге Франции[33].

В VIII веке здесь, в Септимании‚ было создано даже небольшое еврейское государство со столицей в Нарбонне. Королем стал Теодорих, один из Меровингов, признанный «принадлежащим к роду Давидову»[34]. Сын Теодориха Гиллем, прозванный «крючконосым», по свидетельству летописца, строго исполнял в военных походах иудейский закон. И даже много позже, в 1165–1166 годах, знаменитый путешественник Вениамин де Тулледа сообщает, что в Нарбонне живут «мудрецы, властители и принцы, во главе которых стоит… потомок рода Давида».

Вернувшихся с Востока храмовников связали с катарами особые отношения. Они встретились, как разлученные братья. Словно понимая, кто был их общим отцом…

Да, орден общался с наиболее сомнительными сообществами своего времени. И с дьяволопоклонниками езидами, и с персидскими ассасинами. (Название происходит от слова «гашиш».) В этой мистической секте исмаилитского толка предпринимались наркотические экспресс-путешествия в «рай» и обратно. Ради возможности повторить свой полет сектанты выполняли любые приказы повелителей. Не случайно от «ассасин» происходит современное французское слово «убийца». На высшей стадии посвящения ассасин узнавал гностическую истину: между адом и раем, добром и злом разницы нет…

Восток, прежде других узнавший о Благой Вести, раньше услышал и шепот возненавидевших ее «мудрецов». Вокруг некоторых из них сложились жуткие секты — от ассасинов до ссабиев. Тамплиеры внимали и впитывали. В духовной всеядности орден Храма стал предтечей современного масонства, о котором говорят, что на его алтаре — дары всех религий и культов мира{18}.

Веротерпимость храмовников граничила с богоборчеством. Это обстоятельство еще припомнят ордену! В отличие от наших «просвещенных» времен, когда откровенный сатанизм безнаказанно угрожает человечеству, в «мрачном» Средневековье на Западе существовала сила, стремившаяся не допустить утраты духовных ориентиров.

Состоящая из монахов-доминиканцев инквизиция! Ее костры порой весьма своевременно напоминали легкомысленному человеку о пламени ада! И символ доминиканцев — сторожевой пес, сидящий у ног Пастыря, — был многозначительным.

В марте 1306 года в Париже возник бунт. Король Франции Филипп Красивый (внук русской княжны Анны Ярославны) укрылся в Тампле, резиденции храмовников. Тогда-то он и сумел оценить их сокровища. Его манило золото. Его раздражал растущий долг тамплиерам. Его пугало их могущество[35]. В свое время Филипп помог взойти на папский престол Клименту V. Но до того король выдвинул пять условий. Пятый пункт был секретным.

Наконец час тайны пробил.

1307 год. 15 мая. Пуатье.

По приглашению короля папа прибывает во Францию. И ему сообщается пятое условие — тамплиеры должны быть лишены благоволения Рима. Поколебавшись, Климент дает согласие.

Вскоре король рассылает верным людям запечатанные письма. Вскрыть их предписывается в ночь на 13 октября. Это был приказ о немедленном аресте храмовников.

И вот залаял доминиканский пес. Змея, пригретая на груди каждого рыцаря, ужалила! В считаные часы парижский Тампль, все командорства захвачены… И — о странное разочарование! От несметного богатства ордена в его хранилищах не осталось и следа. Горы золота, как в старой сказке, превратились в груды мусора[36].

Меж тем начались допросы. Протоколы многих из них сохранились.

«Брат Ангерран де Мильи, подойдите ближе и не бойтесь… Я, Гийом Эмбер, великий инквизитор Франции и духовник короля, выступаю от имени его святейшества папы Климента V.

— Ложь! Ложь! Монсеньор папа не потерпит, чтобы с рыцарями Храма обращались так, как это делаете вы.

— Согласны вы отвечать или нет?

— Покажите приказ монсеньора папы, письмо, написанное его рукой, и я буду вам отвечать.

— Снимите с брата плащ и приготовьте его как положено. Может быть, тогда он будет не столь высокомерен…»

Постепенно инквизиция сформулировала обвинения: попирание ногами креста, ритуальное сожжение детей, содомия, подмешивание пепла умерших рыцарей к пище братии. Наконец, поклонение идолу — голове Бафомета.