Шаг за грань - [94]

Одна комната была типичнейшим офисом со всем необходимым – от государственного флага до систем связи за отдельным столиком. Вторая – «личными покоями». Были двери в душ и туалет и линия доставки. Вещи Нэйка уже стояли в спальне, слуга-туземец исчез.

– Еда с гарнизонной кухни, – пояснил Элья. – А туземные слуги живут в тех будках во дворе, вот кнопка вызова. Организовать построение свободной смены охраны, представить вас?

– Если не торопитесь, то не сейчас… Вы сказали, что бежать не имеет смысла? – Нэйк заинтересованно посмотрел на Элью. – Почему?

Элья улыбнулся:

– Вы видели землянина близко?

– Достаточно близко, – Нэйк потер кулак правой руки ладонью левой, вспомнив схватку у шлюпки и перекошенное, разбитое в кровь этим кулаком лицо со странными коричневыми глазами – он еле отцепился от земного десантника, с которым схватился врукопашную на самом пороге спасения…

– Нас легко спутать, если не проводить вскрытия и анализов, – продолжал Элья. – Туземцы, живущие вокруг плантаций, – естественно, рабы, занимающиеся заготовкой и первичной обработкой древесины; комплексы на краю леса, вы их потом непременно увидите… Но уже в дне пешего пути отсюда можно встретить дикарей. Землянин для них – тот же сторк. Они его убьют, как только увидят, и разбираться не станут. Куда и зачем бежать?

– Хм, ловко, – признал Нэйк. – А сколько в лагере землян?

– Двести тридцать шесть, – Элья помолчал. – Рабочий день – двенадцать часов с часовым перерывом на обед. Один день из семи – выходной. Больные от работ освобождаются; болеют они редко, местные инфекции им не страшны, как и нам, – только травмы. Трехразовая кормежка.

– О чем вы говорите?! – Нэйк оторопело уставился на второго офицера.

Элья медленно усмехнулся:

– А вы еще не поняли? Что ж. Прошу. Переоденьтесь – и я сам устрою вам экскурсию, чтобы снять сразу все вопросы. Фантор Нэйк, вы попали в лагерь, где содержат пленных землян, а не рабов-туземцев. И более того… а впрочем – сейчас вы все поймете сами.

* * *

В бараке было чисто. Окна забраны решетками, но большие, много света. Кондиционер работал – один, правда. Вдоль стен шли двухъярусные кровати с номерами и именами, между ними стояли тумбочки на четыре ячейки каждая. Посередине – стол с задвинутыми под него длиннющими скамьями. У дальней стены – загородки душа и туалета, по сторонам от входной двери – стойки с разным барахлом. Все прибрано, ощущение такое, что барак просто нежилой.

Но, во-первых, на трех койках Нэйк увидел людей. А во-вторых – навстречу вошедшим офицерам по проходу мимо стола быстро шел…

…Нейк проклял сложнейшим проклятием тех, кто устроил его на эту работу…

…Мальчишке было по счету Сторкада весен десять. Значит, если по земному… по земному… двенадцать лет, кажется. Тощий, в одних широких потрепанных зеленых шортах и босиком, но аккуратный, подтянутый, он вытянулся по стойке «смирно» (не такой, как у сторков, но отчетливо-понятной) и ясно, резко разделяя слова, отрапортовал на сторкадском:

– Господин комендант, русский блок находится на работах! Больных трое. Нарушений нет. Доложил дежурный по блоку Аркадий Ильин, номер сто два.

Мотнув головой, отбросил со лба длинный русый чуб и посмотрел на обоих офицеров спокойно и безразлично. Глаза у него были серые и усталые.

– Как там Иван? – Элья, кивнув дежурному (тот посторонился и скользнул взглядом, в котором на миг появился интерес, по Нэйку – но тут же отвел его и пошел следом за офицерами), подошел к крайнему из лежащих. Веснушчатый мальчишка постарше Аркадия – с забинтованной от щиколотки до колена правой ногой – привстал на локтях. – Лежи. Болит?

– Болит, господин комендант, – буркнул тот, тоже косясь на Нэйка.

– В обед врач посмотрит еще раз… – не сводя глаз с рыжего, Элья сказал чуть повысив голос: – Максим, я думаю, что руки у тебя уже в порядке. И что это нечестно – лежать тут и корчить из себя сопротивленца… а на самом деле ты просто бездельничаешь, прикрываясь высокими словами, пока остальные ползают в грязи.

Худощавый мальчишка с короткими темными волосами, торчащими, как иголки, вскочил с кровати и растерянно посмотрел вокруг. Элья поднял на него глаза и произнес:

– Ненавидеть нас – это одно. А взваливать свою работу на других – таких же, как ты, людей – это несколько иное. Руки прошли?

– Д-да, господин комендант, – тихо сказал парень и опустил глаза.

Элья хмыкнул. Прошелся по бараку туда-сюда (Нэйк ходил следом, изо всех сил стараясь не показать, как он ошарашен и разозлен), потом открыл одну из тумбочек. Посторонился, показывая нутро. Нэйк подошел ближе. Вещей там, конечно, было немного, но на всех четырех ярусах лежали одинаково – аккуратно свернуты, один уголок свисает – красные платки.

– У англосаксов такие же, только зеленые, – сказал Элья. – Их тут никто не носит, потому что считают себя недостойными их носить. Но хранят вот так – напоказ, чтобы мы видели.

Нэйку было плевать на платки, хотя его заинтересовало на миг, что это за штука. Уходя следом за своим счастливым – о, каким же счастливым! – предшественником, он еще раз оглянулся.

Никто из троих мальчишек не смотрел им вслед.