Шаг за грань - [22]

Конечно, трубы вокруг неплохо прикрывали их от ударов, но совершенно ничего не мешало маха просунуть между них лапу и выдернуть водителя или стрелка вместе с крепежными ремнями. Что потом бывает, Борька знал слишком хорошо. Даже если тварь тут же убьют, она почти наверняка успеет превратить человека в мешок с костями, он подобное видел и вовсе не мечтал умереть таким вот образом.

Как назло, погода сегодня и правда выдалась скверная – по небу сплошь плыли низкие серо-синие тучи, дул сильный ветер, того и гляди мог пойти дождь. К тому же было уже довольно поздно – около четырех часов дня. Когда они будут возвращаться, уже начнет темнеть – не лучшее время для охотников, но лучшее время для охоты – как раз такую погоду и такое время предпочитали маха.

Борька вообще не считал этот поход хорошей идеей – они отправились в него в одиночестве, и сейчас до самого поселка вокруг не было ни одной живой души, но у Витьки были свои соображения. Правда, маха словно бы как-то почуяли их – они явно попрятались, и в их поисках ребята забрались уже слишком далеко – туда, куда обычно забираться не решались. Все это было не к добру, и Борька нахмурился.

Пока он ехал быстрее тридцати километров в час – сейчас катер уверенно держал сорок, – бояться нападения сзади не стоило. Спереди, собственно, тоже – вдоль длинной затопленной улицы можно было вести огонь, как в тире, а стрелком Витька был отличным. Но вот если твари выломятся сбоку, с небольшим упреждением, чтобы катер не успел проскочить мимо них… тогда останется рассчитывать лишь на то, что их будет мало и они нападут лишь с одной стороны. Надеяться на внезапность было бы глупо – ровный шум мотора разносился на километры вокруг, и маха вполне хватало времени, чтобы подготовить засаду. Заборы и хижины вокруг давали им возможность нападать буквально с нескольких метров – и, если они бросятся сразу со всех сторон…

Борька невольно положил руку на пистолет, свое запасное оружие. Простой «бердыш» или даже стандартная армейская «гюрза» тут мало годились, и у него поэтому был такой же, как у Витьки, «кольт». Его тяжелая пуля обладала впечатляющей убойной силой, но со скоростью у нее было плоховато и прицельная дальность оружия не превышала полусотни метров – впрочем, Борьку это мало волновало, он понимал, что стрелять придется (если придется) на гораздо меньшей дистанции. Куда больше он боялся за надежность оружия – «кольт» славился своей чувствительностью к влаге, а ее вокруг было более чем достаточно.

Когда-то очень давно этот пистолет считался «крутым», но в бою он мало чем отличался от того же «бердыша». В охоте на маха было иначе – тут убойная сила играла основную роль. Борька не считал себя особо метким стрелком и потому прикрутил к пистолету лазерный прицел – прибамбас обычно довольно бесполезный, но вполне эффективный в такой вот хмурый день. Вот только запасных патронов у него совсем не было – одна обойма в пистолете, и все. Не то чтобы их не было совсем – Борька не брал их из какого-то, довольно-таки глупого, суеверия. Он считал, что пистолет может пригодиться при внезапной атаке, но рассчитывать на него не стоило – если основное оружие выйдет из строя, толку от «кольта» в любом случае будет весьма мало…

Мальчишка заметил впереди переулок – до него оставалось всего метров пятьдесят. Ему инстинктивно захотелось притормозить, но он тут же прибавил газу: мимо таких вот мест лучше проскакивать на полной скорости.

Он ничего не успел подумать, когда из-за этого поворота вдруг вылетели маха – двое или трое, он сразу не успел понять, не успел даже испугаться, хотя маха выглядели, мягко говоря, жутко. Само это слово было сокращением от «росомахи», но ничего похожего на росомаху в этих тварях не было, и о чем только думал тот, кто их первым так окрестил… хотя, возможно, это произошло из-за их хитрости и коварства. Больше всего они походили на каких-то здоровенных обезьян, скорее, на вымерших горилл Земли – двухметровые, невероятно широкоплечие, с чудовищными, с человека толщиной, руками, свисающими почти до земли – маха и передвигались в основном с их помощью. Башки у них были здоровенные, морды вполне обезьяньи, только с громадными зубастыми пастями. Больше ничего обезьяньего в них не было – никакого хвоста, а голая, красновато-черная кожа делала их похожими на каких-то жутких мутировавших жаб.

Над головой Борьки бабахнул выстрел, больно ударив по ушам, – Витька принялся за дело. За черепом первой твари распустилось тут же пропавшее красноватое облачко, и она грузно опрокинулась навзничь. На таком малом расстоянии пуля мощного винтовочного патрона пробила навылет даже почти несокрушимый череп…

…Лишь потом Борька понял, что их спас плетень, за которым твари устроили засаду. Они рассчитали все – и дистанцию, и то, что внимание стрелков будет отвлечено. Не учли лишь, что плетение палок, заросшее и стянутое вьюнком, окажется слишком прочным даже для их исполинской силы – забор не рухнул в первый же миг, и тварям пришлось ломать его, а это дало мальчишкам несколько спасительных мгновений.

Витька, не отрываясь, продолжал стрелять вперед – оттуда к ним бежали уже пять или шесть тварей, и Борька развернулся, выдернув из креплений «раптор». Забор буквально взорвался перед ним. Один их обломков больно ударил его в бедро, и перед парнем возникли сразу четверо