Шаг за грань - [124]

Стальные панели стен блестели темно-синей эмалью. Их прорезали ниши с прозрачными дверями лифтов. Они вошли в одну из узких кабин, такую тесную, что вдвоем едва в ней поместились. Едва Охэйо коснулся маленького пульта, как лифт бесшумно поплыл вверх.

Они поднялись на последний этаж здания, в просторное, полутемное помещение, также обшитое синей эмалевой сталью, и вышли в небольшой сад на западном уступе здания. Тут было темно и страшновато – темные силовые экраны отсекали свет города, а далекий и узкий серп внешней луны Таллара даже не отбрасывал теней. Редкие звезды, белые и мохнатые, как маргаритки, лишь подчеркивали глубокую черноту неба. Врезанные в перекрытие квадратные проекционные матрицы струили ничего не освещающий, таинственный, темно-фиолетовый свет, ветер шумел, то налетая волнами, то отступая, шелестела высокая трава, метались диковатые кусты, и тяжелые цветы клонились на упругих стеблях. Все было смутное, туманное. Влажное.

Охэйо замер на углу крыши и словно исчез: в своем официальном, черном с серебром, одеянии он сливался с темнотой. Его лица Игорь не видел.

– Для меня ночь – самое любимое время, – тихо пояснил принц.

Мальчишке казалось, что с ним разговаривает сама темнота.

– Почему? – Игорь сел на край силовой матрицы, шагах в десяти от него. Он сам любил раннее утро и полдень, но услышать ответ было и правда интересно.

Охэйо поднял левую ладонь, призрачно белевшую в темноте, словно у привидения.

– Лет в десять я пугал так девчонок – скидывал всю одежонку, а потом выскакивал из кустов, когда они шли спать. Сколько было визгу… А сейчас я хочу быть смуглым – очень смуглым – и черноглазым.

– Зачем?

– Чтобы меня в темноте видно не было, зачем же еще? Я не люблю, когда люди на меня смотрят. Замолкают, когда я вхожу в комнату, смущаются, когда я к ним обращаюсь. А мне становится неловко – знаешь, как во сне, когда выходишь к публике, забыв одеться.

– Наверное, это оттого, что ты красивый, – резюмировал Игорь. – Не по-нашему, но красивый. У тебя, наверное, нет отбоя от поклонниц.

Охэйо тихо засмеялся:

– Вот для таких случаев у меня и есть охрана. И скучать ей не приходится, уж поверь мне. А ведь я – женатый человек. И не могу – даже если бы хотел. Только я ведь и не хочу особо – хотя такие красивые заразы попадаются… Иннка – она… ну, она… она такая… – Охэйо махнул рукой, отчаявшись объяснить, и снова тихо засмеялся. – Ладно, когда найдешь СВОЮ – поймешь, о чем это я… А что до моей несравненной красы, сказал бы честно: я сам похож на девушку. Волос нигде нет, кожа гладкая, как у… если бы мог, я стал бы здоровенным мужиком с квадратной челюстью и шерстью на спине. Тогда бы на меня не пялились.

Игорь невольно засмеялся тоже, представив себе эту картину:

– Думаю, тогда пялились бы еще сильнее! Самый волосатый принц Галактики!

На свету он, скорей всего, не сказал бы такого. Но в темноте говорить легче.

Охэйо повернулся к землянину с хмурым видом, подумал и засмеялся тоже.

– Знаешь, недаром говорят, что красота – это наказание за грехи. Когда становится темно, мне хочется бегать и выть диким голосом.

Игорь неопределенно хмыкнул. Ему вдруг тоже захотелось сделать что-то необычное, и он, недолго думая, вскочил, бросившись в поднимавшийся над матрицей столб твердого, вещественного света. Его стало резко утягивать вверх, и Игорь почувствовал, что волосы зашевелились на голове – то ли потому, что все вокруг наполнилось электричеством, то ли потому, что эта игра была и в самом деле смертельно опасна. Тем не менее, мальчишка танцевал и кувыркался в световом столбе, в то же время не давая ему увлечь себя – совершенно свободно, словно делал так уже много лет, а не в первый раз в жизни. Наконец, он легко выскользнул из светового потока – так рыба выскальзывает из упавшего в воду солнечного луча. Мягко спрыгнув на пол, Игорь встряхнул головой и победно улыбнулся, небрежными щелчками, с шиком, расправив сбившиеся кружевные рукава парадной рубашки. Вид офигевшего от этого представления Охэйо был ему лучшей наградой.

– Интересно, как ты научился всему этому? – спросил Охэйо. – Драться. И вообще.

Игорь замялся. Честно говоря, он не знал, о чем тут можно рассказывать, да и вообще не знал, как можно рассказать о таком. Во всяком случае, он понимал, что о Клятве Огня рассказать не сможет точно.

– Я связан пожизненной и посмертной клятвой, – наконец честно сказал он. И тут же добавил с упрямым мальчишеским любопытством: – А как учился ты?

– Я? – Охэйо как-то странно посмотрел на него: было видно, что он привык получать ответы на свои вопросы. – Ну, это история не короткая… Начать с того, что во дворце я не жил, мне построили дом в парке – одноэтажную железобетонную коробку, всего с несколькими комнатами – Их Величество не хотели, чтобы мальчик привык к роскоши, да и дворцовое общество они находили исключительно вредным для ребенка… Комната у меня была одна – зато она была МОЯ, и никто не мог входить в нее без моего разрешения… Правда, наводить в ней чистоту, мыть полы и так далее приходилось тоже мне – такова была плата.

Игорь представил себе принца, ползающего по полу с тряпкой, и хмыкнул. Это было очень похоже на его собственную жизнь – ну, за исключением того, что в его комнату мог войти любой из наставников и в любое время.