Шаг в четвертое измерение - [15]

Она отпустила мою руку, и уютная иллюзия интимности улетучилась.

— Благодарю вас. Конечно, я ни слова не скажу об этом вашему дяде, если вы этого хотите. Но вы уверены, что для Джонни будет лучше, если его родителям станет известно все о нем? Ведь ему нужна помощь, от кого бы она ни исходила.

Она медленно, не спуская глаз с огня в камине, ответила:

— Значит, вы считаете, что мы к нему дурно относимся?

Я удивленно посмотрел на нее.

— Вы полагаете, — сказала она, принимаясь внимательно изучать мое лицо, — что мы ничего не знаем обо всех тех сплетнях, которые о нас здесь распространяют? То, о чем многие думают, когда мальчик убегает из дома три раза за четыре недели? Теперь уже четыре… Что-то здесь не так либо с ним, либо с нами. Вы видели Джонни. Не вызывает сомнения, что он вполне нормальный мальчик, но, вероятно, он чего-то… боится. Чего же? Чего он опасается? Кого? Кроме нас, членов его собственной семьи? А все вокруг уверены в одном: будто мы его терроризируем.

Я собрался с мыслями.

— Я так не думаю. Как, впрочем, и лорд Несс. Я случайно оказался вместе с ним на борту самолета, и он рассказал мне кое-что о Джонни.

— Ах сколько людей считают, что мы его портим. Я уверена, что такова точка зрения лорда Несса и его дочери. Все это ужасно скверно, не так ли? Нас хотят представить глупыми, жестокосердными людьми. Но что бы они о нас ни думали, портим мы его или терроризируем, — все они уверены, что мы виноваты в его побегах. Но только это не так. Мы к нему относимся совершенно нормально… Мы так же сбиты с толку, как и все прочие. Чего же он может бояться?

— Он признается, что чего-то боится?

— Нет, не признается. Но это не меняет сути дела. Он проявляет все симптомы человека, переживающего страх, причем постоянно.

Я кивнул. Я тоже видел страх в его глазах, когда он увидел, что на него направлен луч фонарика. Страх проявился и в его нападении на взрослого человека, и даже в том, что он не сразу решился позвонить в дверь. Побег — это всегда выражение страха в той или иной форме. Но что же перед нами в этом случае?

— Мистер Данбар, лорд Несс сообщил мне кое-что о вас только что при разговоре по телефону. Он сказал, что вы занимались проблемой детской преступности и написали несколько книг на эту тему. Скажите мне, пожалуйста, среди ваших пациентов не встречались мальчики, похожие на Джонни?

— Когда я работал в Нью-Йорке, более шестисот мальчиков, убегающих из дома, прошли через клиники, — ответил я. — Но все они не похожи на Джонни. Они были городские. Большинство из них — это жители трущоб.

— Почему же они убегали?

— Для этого было столько же причин, сколько и самих мальчиков: невнимание со стороны родителей, жестокое обращение, бедность, богатство, ревность со стороны младших братьев, постоянные ссоры между родителями. Известный писатель капитан Марриат в детстве убегал из дома несколько раз, — в результате отец отправил его странствовать по морям.

— Ни одна из этих причин не объясняет поведение Джонни, — с самым серьезным видом заверила она меня. — У него нет младших братьев. Дядя Эрик и тетушка Франсес никогда не ссорятся. Мы не богаты, но и не бедны. И Джонни не может пожаловаться на невнимание со стороны родителей или на жестокое с ним обращение.

Мне показалось, что такая идиллическая картина жизни Джонни в семье говорила о многом. Если чета Стоктонов никогда не ссорилась, то это — уникальный случай среди всех супружеских пар. Сама Алиса Стоктон намекнула о сути разногласий между матерью и отцом в отношении мальчика: дядя Эрик ужасно рассердится на Джонни, и это, конечно, расстроит тетушку Франсес.

Я решил задать вопрос, который давно меня беспокоил.

— Ходит ли Джонни в школу?

— Ходил, — ответила она, поглядев на свои руки, сцепленные на коленях. Я почти чувствовал, как у нее в голове зреет решение доверить мне что-то важное.

— Этим летом с ним занимается домашний учитель, — продолжала она. — Это француз, его зовут Морис Шарпантье. Видите ли, весной Джонни исключили.

Такое признание сильно усложнило дело. Частные школы не исключают учеников по пустякам и недостаточно веским причинам…

Может быть, выражение моего лица выдало мои мысли, так как она поспешила добавить:

— Его не исключили за серьезный проступок. Все за то же — за постоянное стремление убежать.

— Я знаю, что директора школ далеко не всегда называют родителям истинную причину исключения их чада. По крайней мере, такова практика в Америке, и мне кажется, что она существует и здесь, в Шотландии. Но если Джонни стремится убежать прочь из двух различных мест — дома и школы, — то этот факт лишь подтверждает мою гипотезу, что он бежал не от чего-то, а к чему-то… Сколько лет вашему мальчику?

— Четырнадцать. Он выглядит значительно старше.

— Не можете ли вы сказать, где он выучил приемы уличных драк?

Ее глаза расширились от удивления.

— Неужели он дрался с вами… таким образом?

— Судя по всему, он весьма искусен в кикбоксинге, да и кусаться здоров, — был вынужден я признать. — Таким трюкам не научиться за пределами районов трущоб. Крайне редкий случай.

Она наморщила лоб.

— Прошу вас, расскажите мне, что произошло.