Шаг с крыши - [8]

– Вот и давай мне соль. Только давай не облизанную.

Анука сунула руку за пазуху, вытащила матовый соляной кристалл. Подала Витьке. Тых тоже вытащил соль.

И когда мясо поджарилось и даже по рваным краям слегка подгорело, Витька понюхал его блаженно. Снял кусочек. Обжигая пальцы и дуя на них, побросал с руки на руку, чтобы остыло. Посыпал солью и запихал в рот.

– Вкуснотища!

Анука медленно, сдерживая нетерпение и не отводя глаз от Витькиного рта, начала приплясывать и колыхаться. Пещеру заполнил негромкий урчащий звук, это Анука запела голосом живота, почуявшего наслаждение.

Витька снял еще кусочек, остудил немного, посыпал солью и протянул Туру.

– Попробуйте… – Другой кусок Витька подал Тыху и лишь последний Ануке, как самой младшей.

Наверно, с минуту в пещере слышались изумленные вздохи.

– Еще не то будет, – говорил Витька, выпячивая грудь. – Котлет нажарим. Горшки научитесь обжигать. Металл плавить. Варенье варить…

Тых давно уже проглотил мясо. Но все еще не мог прийти в себя от восторга. Он облизывал пальцы, ловил ноздрями слабеющий запах. Потом вдруг вскочил, насадил на копье целый окорок – сунул его в огонь. От костра пошел густой запах кухни.

– Я вас еще злаки выращивать научу. Заводы построим. Будете трудиться все, как один. Труд сделал человека!

Анука повесила на Витьку свое ожерелье. Простерла руки кверху.

– Анука поняла: человеки – верхние люди!

Витька уселся на камень повыше.

– А что, если разобраться, то человеки, конечно, верхние люди.

Тур и Тых распростерлись внизу, задрожали почтительно.

– Расскажи, как живут человеки? Человеки всегда едят мясо с огня?

– Всегда. И котлеты жарят… Бабушка как нажарит котлет – по всему дому запах. Даже соседи слюнки пускают…

Встанешь утром – зарядку сделаешь, умоешься в ванной, зубы, конечно, почистишь, а на столе уже блины со сметаной, а хочешь – с вареньем. В школу придешь, поучишься, поучишься, а на большой перемене – в буфет. Из школы придешь – щей кислых, погуляешь, в футбол постукаешь – и снова – ужин. Я на ужин котлеты люблю, я вообще котлеты предпочитаю.

– У верхних людей в каждой пещере огонь, – сказала Анука.

– Ну да, электрический.

– Анука глядит в небо по вечерам и видит, как верхние люди зажигают огни в своих пещерах. Наверно, готовят котлеты. А вокруг большого ночного огня, наверно, сидят и беседуют после удачной охоты.

– Очень похоже. – Витька кивнул. – И еще ездят друг к другу в гости. Сядут в автобус и поедут. Или ходят в кино и в театр.

– Анука хотела бы попасть к верхним людям.

Витька захохотал.

– Ишь ты. Для этого помереть нужно – короче, пройти эволюцию.

– Анука помрет! – Анука вскочила, схватила копье и наставила его прямо себе в сердце. – Анука хочет котлеты предпочитать!

Витька схватил ее за руки.

– Ты брось. Эволюция – это тебе не фунт изюма. Это процесс… Короче говоря – брось копье!

Тур и Тых стучали зубами от страха.

– Я великий воин! – вопили они. – Я научит людей обжигать горшки!

И никто не увидел, как в пещеру прокрался косматый лоснящийся парень в волчьей шкуре. Минуту пришелец с испугом смотрел на огонь, потом поднял дубину, норовя обрушить ее на Тыха.

– Тых, берегись! – крикнул Витька, он первый увидел пришельца.

Тых обернулся, ловко отпрянул от падающей на него дубины. Два неистово злобных тела, рыча, покатились по земле.

– Они задушат друг друга!

Анука выхватила из огня головешку, просунула ее между дерущимися. Тых и пришелец отпрянули друг от друга.

– Зачем пришел Глум? – спросила Анука.

– Вождь послал Глума искать Ануку. Вождь придет в ярость, когда узнает, что Анука сидит в пещере с людьми из чужого племени.

– Здесь Тур.

Только сейчас пришелец заметил Тура. Он подошел к нему, приложил почтительно руку к груди и вдруг закричал, вновь схватил оброненную дубину:

– Кто ранил Тура? – Он замахнулся, готовый кому-нибудь расколоть голову.

Тых поднял топор и опустил его медленно.

– Для воина радость убить врага, – сказал он. – Но сегодня Тых почему-то убивать не хочет.

Тур улыбался своим мыслям:

– Тур дрался с пещерным медведем. Тых помог Туру. Пусть Глум сядет к огню. Пусть попробует его тепла. Пусть попробует мясо, которое облизал огонь. Пусть будет мир в этой пещере.

Парень посмотрел на раненого темным непонимающим взглядом. Привыкший подчиняться, он сел к огню.

– Еще не было такого, чтобы хуп помог хапу. Может быть, в людях что-то испортилось?

Анука дала ему мяса с огня.

Они сидели все вместе и снова с восторженным изумлением жевали.

– Глум никогда не ел такого вкусного мяса. Кто научил Ануку есть мясо с огня?

Анука показала вверх, на Витьку.

– Я научил, – сказал Витька с подобающей случаю скромностью. – Я вас еще и не тому научу. Я еще научу вас щи варить.

Глум упал на колени, почтительно покрутил головой. Потом он долго смотрел в костер, то вытаскивал из огня недожаренный окорок, то горящую головню. Поразмыслив, он взвизгнул, схватил горящую головешку:

– Хапы будут владеть саванной! – и, гогоча, бросился вон.

– Так поступают шакалы, – завыл Тых. – Тых тоже возьмет огонь. – Он выхватил из костра головню. – Хупы будут владеть саванной!

Тур распростерся перед Витькой.

– Я видел? Будет большая война. Люди еще кровожадны и дики, люди еще не готовы владеть огнем.