Шабаш - [3]

За дверью оказалась не роскошная зала — скорее, старообрядский кабинет аристократа средней руки. Горел, потрескивая, камин. Толстячок с волосами, уложенными в причудливую высокую прическу, сидел за большим столом. Его пухлые руки покоились на столешнице и перекатывали по ней какой-то серебристый предметик.

Когда вошел Форбс, Хал спрятал игрушку в рукав и, серьезно подобрав губы, кивнул гостю.

— Я привел вас в замок для вашей же безопасности, — сказал он. — Ваши жизни в опасности.

— В опасности? Почему?

— Врали. Или, как вы их называете, ведьмы.

— Какой смысл им угрожать нам?

— Потому что вы — угроза их укладу. Если вы не уйдете, они вас уничтожат. В эту ночь они именно для этого собрались вызвать Сира. Лукавого.

Форбс улыбнулся.

— Но это же предрассудки. Они не могут причинить нам вреда проклятиями или чарами. Вы же не верите, что эти ваши ведь… врали могут убить человека, скажем, втыкая булавки в его изображение или предавая огню ритуальную куколку-двойника? Неужто верите?

И голос, и выражение лица Хала остались непроницаемыми:

— Вопрос тут не в моей вере, а в вере моих людей. Разве на Земле люди никогда не верили в колдовство?

— Верили. — Форбс нахмурился. — А вы откуда об этом знаете?

— У врали есть легенда, согласно которой вотчина жителей Пириса — Земля.

— Наша Земля?

— Совершенно верно. Разве вы не заметили сходства в языке, в понятиях, в правительственной системе? Очень похоже на ваше прошлое. А служение Сиру — это ли не ваше древнее дьяволопоклонничество?

Теперь Хал улыбался.

— Я — отнюдь не невежественный варвар, коим вы меня, наверное, видите. Такая уж просто у меня роль. Позвольте-ка я ненадолго откажусь от нее и побуду сказочником. Значит, так: давным-давно на планете под названием Земля жили ведьмы, и там их пытали, вешали, сжигали, топили — за их веру в Сатану, или же Сира. Поняв, что на Земле им ничего хорошего не светит, группа ведьм призвала Лукавого и испросила его помощи. И он выполнил их просьбы. Они оседлали метлы и прилетели сюда, на Пирис — сквозь световые годы.

Форбс моргнул.

— Вы это сейчас не всерьез, ведь правда? — спросил он.

— Легенды — интересная штука, признайте. Они дают ответы на вопросы.

— У меня вот другая версия. — Форбс призадумался. — Давным-давно на планете Земля науку считали колдовством. За проведение экспериментов ученых могли обвинить в черной магии и казнить точно так же, как казнили ведьм. Теперь предположим, что одному человеку — или группе людей, работающих в тайне, — удалось раскусить принцип сверхскоростей и космических путешествий. Вы же знаете — алхимики исследовали теорию атома. Вдруг они знали больше, чем нам кажется? Вдруг для того, чтобы уйти от враждебности общества, они настолько отчаялись, что взаправду построили космический корабль и прибыли сюда? А потом воинствующая клика из числа их потомков решила захватить верховную власть, потихоньку оболванила и поработила людей, да еще и насадила небылиц, чтобы все держалось в тисках суеверия — как вам такой вариант?

Хал пожал плечами.

— По-вашему, это более убедительно, чем колдовство?

— Уж точно — пологичней вашей версии. Где-то в вашем мире источники научного знания все еще существуют, только подавляются — сохранения власти ради. Думается мне, врали смогли кое-что из этого понять. Я видел, как они летели на метлах на шабаш, но что, если на этих метлах — обычные двигатели?

Хал снова пожал плечами.

— Вижу, от тренированного ума ученого ничто не ускользнет. Но теперь, раз уж вам все известно, я вынужден просить вас об отбытии. Врали боятся вас. Они могут переступить черту.

Форбс опустил голову.

— Ладно. Мы можем улететь хоть сейчас, если вы нас отпустите.

— Вас проводят к кораблю. Есть ли у вас какие-то пожелания? Рад буду выполнить их лично.

— Нет, спасибо, ничего не надо. — Форбс помедлил. — Просто мне очень жаль. Жаль видеть такой мир до сих пор прозябающим в дикости. В этом ведь нет никакой нужды. Людьми здесь до сих пор помыкают невежество и суеверие.

Хал упер ручки в толстые бока.

— Но разве не на Земле было сказано: «Сказка — ложь, да в ней — намек»? Предположите хоть на секунду, что Сир, или Сатана, действительно правит здесь, и что наука не смеет противостоять магии. Что этот мир пребывает в варварстве, потому что такова воля Лукавого, и что наука должна здесь постоянно отвешивать поклоны колдовству — под угрозой уничтожения!

Форбс усмехнулся.

— Вы сами знаете, какая это чепуха, — ответил он. — Я не могу принять ее на веру. И вы не можете.

— Тем не менее, вы оставите нас? С нашей дикостью и всем прочим?

— У меня нет выбора.

— Что ж, очень хорошо. — Хал наклонил голову. Форбс подошел к двери и отворил ее. Хал призвал бородатого темрара и отдал ему указания на языке пирян.

Форбс и воин ушли, дверь за ними затворилась, и Хал остался один в своем кабинетике. Он задумчиво посмотрел на языки огня в камине и вытряхнул из рукава свою серебристую игрушку.

Она изображала звездолет. Хал, вертя безделицу в пухлых пальцах, внимательно изучил ее — осмотрел до последней детальки. Положил на стол и принялся ждать.

Через некоторое время дверь снова открылась. Вошел пирянин — в плаще с капюшоном, коронованный рогами корта.