Сезон охоты на коллекционеров - [69]

— А не бомжи ли обчистили швейцарца?

— Что ты! Они так заорали, когда увидели рану на горле, что милиционер прибежал сразу. Он, оказалось, стоял на соседнем перекрестке, рядом с машиной ГАИ, подстерегал нарушителей.

— И ничего не видел?

— Ну, во-первых, у него другая задача. Его привлекали только машины. Во-вторых, сквер доволь но плохо освещается. Нужно специально всматриваться, чтобы что-нибудь увидеть. К тому же милиционер стоял спиной.

— И где Кларк остановился в Москве?

— В отеле «Палас». Гостевая карточка валялась рядом со скамейкой, под ногами. Видно, убийца впопыхах ее выронил из бумажника… Но Кларк там успел только одну ночь провести. Утром сдал ключи на ресепшн, и в отеле его больше не видели.

— Денег при нем, естественно, не оказалось?

— Кроме мелочи в кармане.

— Выяснили, чем он занимается?

— Директор музея в Базеле, профессор. Приехал на двухдневную конференцию научных сотрудников музеев. Выступил с утра с докладом. Во второй половине дня у них намечались прения, потом обычная тусовка, когда в неформальной обстановке иногда решаются важные дела. Вот тогда-то его и видели с одним русским, они оживленно разговаривали. Говорят, Кларк был очень увлечен беседой. К нему подошел коллега из Германии, но Кларк извинился и сказал, что у него важный разговор. Но как он уходил, никто не заметил. И когда русский ушел, — тоже не заметили.

— Странно, что в центре Москвы убийца решился на преступление. Ведь это надо улучить момент, когда никого рядом нет. А Покровка — район весьма оживленный.

— Только не ночью. Опер Корчинский в одиннадцать ночи специально проехал проверить, как там насчет народа. В будни в этом сквере ночью пусто. Иногда парочки сидят, но в ту ночь никого не было, дождь припустил…

— А кто же третий?

— А вот это уже ни в какие ворота. Третья — некая Ольга Якушева, весьма влиятельная особа на искусствоведческом рынке. Ее убили в собственной квартире, ночью, между часом и тремя. Женщина не юная, но многое себе позволяла. И когда соседи среди ночи услышали за стеной возню, музыку, решили, что она пригласила очередного молодого поклонника и забавляется с ним.

— Сколько же ей лет?

— Пятьдесят два. Но такая вся из себя ухоженная, пластические операции делала, всякие ботексы… Мы вышли на одну косметическую фирму, которая ей оказывала услуги, — там целый список операций. Так что женщина очень состоятельная. Эти все пластические операции жутко дорогие.

— Да, вечная молодость и богатство счастья не приносят, — изрек Турецкий. — Ей тоже горло перерезали?

— Сначала с ней развлекались в постели. Потом перевязали скотчем ноги и руки, а затем обчистили.

— Известно, что вынес убийца?

— Он опустошил ее сейф. Но что в нем было, никто не знает. Женщина одинокая, незамужняя. Пока работают с ее записной книжкой.

— Никто не видел, как убийца выносил похищенное?

— К сожалению, никто. Потому что в это время уже все спали. Но в доме особенного разгрома не было. Убийца точно знал, где лежат ее ценности.

— Наверное, этим и объясняется то, что он обездвижил ее скотчем. Сначала развлекся, потом связал и запугал, может, сразу ножом стал угрожать, она и сообщила шифр сейфа. Или ключи отдала… А потом, как свидетеля, он ее убрал. Ну что, Ириша, я думаю, ты уже вполне можешь составлять психологический портрет убийцы. Кстати, на скотче ничего не обнаружили?

— В случае с Ольгой эксперт обнаружила волосок, который прилип к внутренней стороне скотча. И он не принадлежал Ольге. Темно-русый волос длиной десять сантиметров.

— Да ведь такой же обнаружил Теодозий Иванович в ране у француза!

— Да. Волос с головы убийцы…

— Наверное, лишнее спрашивать, что следов от шокера на телах убитых не обнаружили?

— А вот это надо перепроверить. Потому что Теодозий Иванович работал только с последним трупом. А первые три достались Симе Григорьевне.

— Ну тебе есть чем заняться. Хотя я предпочел бы, чтобы ты и дальше обучала нотной азбуке юные таланты. А не изучала почерк отбросов общества…

— А я все удачно совмещаю, — привычно огрызнулась Ирина. — Если бы я не закончила курсы и не стала психологом, у нас с тобой было бы значительно меньше общих тем. А так проснулись, — и сразу про убийства.

— Согласен, эта тема мне как-то ближе, чем всякие Пети и Тани, которые ни фига не учат и барабанят по клавишам, кто во что горазд…

— Тем более, Шурик, что Меркулов меня хвалит. Портреты преступников, которые я составляю, удивительно точные. Это его слова! Я не преувеличиваю. Хочешь, спроси у него сам! Говорит, что у меня дар. Удивляется только, как я, вся такая женственная и добрая, так глубоко проникаю в мысли убийц. Даже однажды поддел меня, что только человек, близко знакомый с пороком и злом, может так глубоко понять убийцу.

— Ты меня пугаешь, Ириша… Не зря тебе снятся целые машины с убитыми бойцами. У тебя есть темная половина подсознания. Вот она тебе и открывается по ночам. Скажи мне честно, тебе ни разу не хотелось меня убить?

— Да сколько угодно! — искренне воскликнула Ира. — Это когда ты мне особенно досаждаешь. Но я над собой работаю. И темную половину сознания всегда держу под контролем.