Сезон дождей и розовая ванна - [20]

Гисукэ не очень-то ему поверил, но придираться и выяснять не стал. В конце концов, частная жизнь Гэнзо Дои его не касается. Вокруг кабаре всегда порхают ночные бабочки. Можно сказать, что публичные дома, располагавшиеся когда-то на соседних улицах, уже возродились.

— Утром звонила твоя жена. Я сказал ей, что ты очень поздно задержался на работе и заночевал у меня. Она просила позвать тебя к телефону, а я говорю: он уже ушёл по делам…

— Простите, пожалуйста, что доставил вам столько хлопот, — Гэнзо поклонился, но, против ожидания, смущённым не казался.

— Смотри, когда приедешь домой, не забудь, что я сказал!

— Не забуду.

— Небось, жена пилит тебя?

— Бывает. Особой кротостью она не отличается. Да, наверное, все жёны одинаковы. — Гэнзо Дои, замордованный толстой, похожей на большую белую свинью женой, покосился на фусума, словно остерегаясь, что супруга патрона может их подслушать.

На следующий день Гисукэ Канэзаки отправился в Кумотори, находившийся от Мизуо в двух часах езды по железной дороге.

По прибытии он сразу пошёл к заместителю председателя провинциального комитета «Кэнъю» Ёситоси Тадокоро, который одновременно был председателем провинциального собрания. Сперва-то он собирался начать с окружения, но потом передумал, решив, что, во-первых, рядовые функционеры могут ничего не знать о сговоре между боссами, а во-вторых, каждый его шаг сейчас же будет известен Тадокоро и это пойдёт ему не на пользу.

Кумотори, окружённый лесистыми горами, до нынешних дней сохранил облик призамкового города: воздух чистый, улицы тихие, множество магазинов, мелких лавочек, фирм, основанных в прошлом веке, а то и раньше, люди разговаривали негромко, двигались неторопливо. Председатель провинциального собрания Ёситоси Тадокоро принадлежал к старинному роду, с незапамятных времён жившему в этих местах. Он унаследовал небольшую текстильную фирму и сейчас был её директором.

Дом Тадокоро находился неподалёку от развалин замка. Гисукэ Канэзаки провели в дальнюю просторную комнату. Окно выходило во внутренний дворик-сад — точь-в-точь такой, какие бывают перед буддийскими храмами секты дзэн: причудливые камни, пруд с карпами, над ним — на невысокой скале — полыхающий багрянцем клён.

Тадокоро хорошо вписывался в интерьер и сам походил на настоятеля буддийского храма.

— Сколько лет, сколько зим! — приветствовал он гостя, сияя улыбкой.

— Простите, всё никак не мог выбраться вас проведать, — улыбнулся в ответ Гисукэ.

— Даже и не припомню, когда мы с вами в последний раз виделись…

— Месяца три назад, когда вместе встречали на вокзале премьер-министра. Он ездил тогда в западные провинции.

— Да, да! Как неловко, запамятовал я!.. Надеюсь, в Мизуо всё благополучно, господа члены комитета здоровы?

— Да, все в добром здравии.

— Прекрасно, прекрасно…

Тадокоро снял крышку сигаретницы, взял сигарету, щёлкнул зажигалкой… Если он интересуется, как поживают господа из комитета, значит, он в последнее время с Синдзиро Мияямой не виделся. В то же время Тадокоро — политик и открывать свои карты, не станет. Если и виделся с Мияямой — не скажет. Ясно только одно: без поддержки Тадокоро Мияяма — ноль. И коль скоро он задумал пролезть на пост мэра, то только с благословения своего благодетеля. В таком случае предварительная договорённость уже существует.

— И с чем же вы к нам пожаловали?

Выпустив струю дыма, Тадокоро взглянул на Канэзаки. Ему было за шестьдесят. Седина, короткая аккуратная стрижка. Лицо продолговатое, густые брови, резкие морщины. Да, прозвище «настоятель буддийского храма» как нельзя более ему подходило.

— Да никаких особенных дел у меня нет. Решил вот навестить вас, удостовериться, что вы здоровы и благополучны… а заодно понежить старые косточки — окунуться в воду горячих источников Намицу. Думаю, больше чем на сутки не задержусь, но и это неплохо.

Гисукэ Канэзаки только наполовину осуществил предложение Дои: решил поехать на горячие источники, но без женщины. Сейчас он не без сожаления думал, что О-Маса очень скрасила бы ему эти сутки.

— Я очень тронут таким вниманием; право, даже неудобно. Я знаю, человек вы занятой. Подумать только, политическая деятельность, газета и основное ваше дело — сакэ… Действительно, не грех и отдохнуть! — На лице Тадокоро появилось выражение сочувствия. — О ночлеге вы уже позаботились?

— Нет ещё.

— В таком случае я мог бы найти вам подходящий дом. Вы один или в сопровождении?.. — При слове «в сопровождении» глаза Тадокоро лукаво заулыбались.

— Один.

— Неужели?! Боюсь, вам будет грустно и одиноко. Да, я понимаю, лет вам ещё немного, но вы человек строгих правил… Не то что Мияяма…

— Разве Мияяма такой шустрый?

— Да нет, точно мне ничего не известно, но он порой любит напускать на себя этакую игривость, — ушёл от прямого ответа Тадокоро. — Если хотите, закажу вам номер.

— Если бы вы любезно согласились отужинать со мной сегодня вечером, тогда я попросил бы вас заказать номер — какой вам по вкусу.

— Благодарю, но сегодня вечером никак не могу. К сожалению, на вечер у меня уже есть договорённость. А вообще-то, действительно, жалко. Мне бы самому хотелось побеседовать с вами в спокойной обстановке.