Сезон бойни - [15]

К этому времени Гудмен потерял дар речи. Он проник в святая святых Голливуда. Он знал, что Барнсторм любит быть важной персоной, но не подозревал, что Барнсторм любит быть столь важной персоной. Барнсторм не просто обожал секреты, ему нравилось, когда люди знали, что он знает секреты; выбалтывая их, он прямо-таки наслаждался. К тому же, он и сам уже увяз по уши. Остановить его сейчас было невозможно. Его, что называется, несло. Да и никто из подразделения быстрого реагирования к тому времени не помышлял об этом. Весь штат окружного прокурора, три гильдии, семь профсоюзов, сорок три юридические фирмы и бессчетное количество посредников, коммерческих управляющих, писателей, продюсеров, директоров, актеров жадно ловили каждое слово Барнстор-ма. И надо сказать, они не обманулись в ожиданиях. Лестер Барнсторм признался, что любит смотреть фильмы с необычными сексуальными упражнениями и гордится своей коллекцией, куда входит ряд частных записей, настолько легендарных, что они уже стали чем-то вроде мифов: записей различных знаменитостей шоу-бизнеса, выдающихся спортсменов, конечно же неизбежных рок-звезд и нескольких политических деятелей общенационального масштаба, вдохновенно ублажающих себя самостоятельно, друг с дружкой и даже со случайными людьми, Барнсторм зашел так далеко, что доверительно продемонстрировал Гудмену несколько особенно пикантных отрывков, которые пришлись весьма кстати двум сетям, ведущим прямую трансляцию, чтобы показать пропущенные днем рекламные ролики и передать информацию об играх Мировой Серии.обы показать пропущенные днем рекламные ролики и передать информацию об играх Мировой Серии. Третья сеть, ведущая международные трансляции на французском, не смущаясь, показала все и повысила свой рейтинг втрое. К тому времени, когда Барнсторм закончил, они с Гудменом умудрились погубить сто двенадцать карьер, тридцать семь браков, четыре юридические компании, равновесие политических сил в Палате представителей и смели весь верхний эшелон руководства «Марафон Про– дакшнз». Было начато двенадцать расследований, выдвинуто девяносто три уголовных обвинения и вчинено более трех тысяч гражданских исков. Кризис завершился, когда Барнсторм начал рассказывать о прервавшейся карьере помощника шерифа из Сан– Бернардино и об особо неприглядном скандале, связанном с убийством, наркотиками и сексом, который до сих пор не был расследован и в котором с большой долей вероятности были замешаны несколько чинов из Лос-Анджелесско-го управления полиции, отряд девочек-скаутов и администратор студии, взявший в свое время Барнсторма на работу.

Именно в этот момент, действуя, по-видимому, без приказа, снайпер, засевший на башне студийной водокачки через окно кабинета Барнсторма, из которого открывался прекрасный вид, аккуратно снес Гудмену макушку. Очень быстро Барнсторм ужаснулся, обнаружив, что все сказанное и показанное за последние девять часов переговоров (униженной мольбы) о сохранении ему жизни наблюдало более миллиарда зачарованных зрителей. Пик его карьеры и крушение совпали. Комментаторы и не подумали смягчить удар, сравнив его падение с древнегреческой трагедией; он оказался просто старым самодовольным пердуном, остатки уважения к которому окончательно исчезли задолго до показа последнего рекламного ролика. Барнсторм пережил свой триумф всего на восемнадцать месяцев – срок достаточно долгий, чтобы в полной мере осознать, что он превратился в парию. Его бросила жена, дети отказались иметь с ним в дальнейшем что-либо общее, даже собака сбежала из дома. Два адвоката Барнсторма попали за решетку, а третий перестал отвечать на его звонки. Студия отказала ему от парковки и доставила его личные вещи к нему домой в тот же вечер. Целиком уволился штат его исполнителей, а за ними вскоре последовали и сотрудники офиса. Ему (а позже его имуществу) вчинили столько исков, что его сын (тот, который вскоре должен был стать дочерью) кончил тем, что вышел замуж за шерифа из конторы окружного прокурора. Тем временем наследники Гудмена собрали три миллиона аванса плюс двадцать один миллион премиальных за беспрецедентную по численности аудиторию, смотревшую драму. В течение следующих десяти лет они получили 170 миллионов за использование авторских прав и в качестве гонораров за повторные прокаты плюс проценты с акций согласно первоначальному контракту Гудмена, что составило сумму, в три раза большую, чем та, которую получил бы Дэниэл Гудмен, если бы Лестер Барнсторм поступил с ним честно с самого начала. Урок не прошел даром. Восьмимесячная, не санкционированная профсоюзами забастовка сотрудников трех гильдий получила название Гудменовской Забастовки и закончилась невиданной ранее перестройкой власти в отрасли. Статуя Дэниэла Гудмена до сих пор стоит во дворике на площади Гильдии писателей, воодушевляя художников всего мира. Каждый год в годовщину его смерти к ней возлагают цветы.

Я сильно сомневался, что когда-нибудь получу аудиторию, подобную гудменовской. С одной стороны, я не горел желанием, а с другой – на Земле не осталось столько зрителей, если верить последним правительственным данным. А кроме того, зрелище пожирания неизвестной личности квартирантами волочащегося дерева, ясное дело, даже близко не может стоять с интересом среднего зрителя к тому, кто кому погружал выпуклости в вогнутости.