Сейф олигарха - [56]

«Будем надеяться, что кореш Сеньки не соврал и старатель действительно сидит в Глухове, – подумал Тихон. – В полночь выехать, затаиться на местности и, как только появится старатель, взять его за глотку. Если повезет, то с Фаршем можно даже и не встретиться. Ну а если уж выпадет такая карта… Что же, придется доказать, у кого больше прав. Семь бед – один ответ. Квартиру придется бросить. Мотоклуб жалко – хорошая была жила. И навар давала, и «крыша» надежная. Но теперь поздно жалеть. Кредитная карточка всегда при мне. Изумруды много места не займут. А пацаны пусть сами решают. Кто хочет, пусть остается. Сейчас каждый должен делать свой выбор. В общем, решено. К ночи выезжаем».

Он не успел объявить о своем решении. Зазвонил телефон. Тихон напрягся, но, не желая показывать своей слабости, поднял трубку ленивым, небрежным движением.

– Да, я, – сказал он, – Тихонов! Кто это?

Голос в трубке заговорил с мягкими сожалеющими интонациями, но от этого голоса у Тихона неприятно похолодело в груди.

– Что же ты, сукин сын, – с ласковым упреком произнес голос, – добра не помнишь? Ты что же это себе позволяешь? Совсем разум потерял? Кем ты себя вообразил, щенок?

Тихон узнал Савельева, секретаря Прокопова. Исключительной воспитанности и выдержанности человек, и раз уж он заговорил в таком тоне, значит, дела действительно накалились до предела. Переть тупо вперед рогом было опасно, но и оставлять оскорбления без внимания было глупо. Тихон выбрал сдержанный вариант.

– Спокойно, Виталий Игнатьевич! – сказал он с достоинством. – Что-то у тебя сегодня с лексиконом. Ты, случайно, номер не перепутал? Ты вообще понимаешь, с кем сейчас говоришь?

– Да чего тут понимать? – убежденно сказал Савельев. – С почти что трупом я говорю. Вот такой парадокс. Говорящий покойник Тихонов Вадим Петрович. А ты на что рассчитывал? Что такая дешевая подлость сойдет тебе с рук? Решил, что ты крестный отец московской мафии? Может, закажешь эти слова на свой надгробный камень?

Савельев напирал, а Тихон никак не мог перехватить инициативу в разговоре. Наконец он по-настоящему напугался. И еще разозлился. Эта злость всегда спасала его в минуту опасности. Она уравновешивала страх.

– Тормози, Виталий Игнатьевич! – почти грубо сказал он. – Поешь ты складно, хоть на диск записывай. Только слова непонятные. Ты не перебрал сегодня? Угрожаешь, про какую-то подлянку говоришь. Я тебя уважаю, но за базар, сам знаешь, отвечать положено. О чем речь-то ведешь, может, прояснишь?

– Да ты исключительный наглец! – с некоторым удивлением произнес Савельев. – Я говорил шефу, что с тобой дело иметь опасно. Он не послушал, к сожалению. Но теперь ты за все ответишь по полной программе, будь уверен!

– Да за что ответишь?! – с деланым недоумением воскликнул Тихон. Он решил попытаться выиграть темп. – Ищем мы Бардина! Все копыта посбивали уже. Если ты из-за этого, так нашли мы его уже! Уже на хвосте сидим. Теперь не уйдет.

Как он и ожидал, это сообщение заинтересовало Савельева. Он еще пыжился для порядка, но тон его слегка поменялся:

– Ты мне зубы не заговаривай! С тобой все решено. Не знаю, может быть, если упадешь в ножки шефу, то он что-то сумеет для тебя сделать, но это ему решать. Только быстрее соображай, скотина! Я с тобой лясы точить не намерен.

– Да что такое, в самом деле! – раздраженно вскричал Тихон. – Мы тут пашем день и ночь, а нас в дерьмо носом! Давай Прокопова – я с ним разговаривать хочу!

Савельев помолчал немного, потом сказал тихо, но с угрозой:

– Еще раз вякнешь в телефон это имя – я сам к тебе приеду и твой поганый язык вырву. Знай свое место, ублюдок! И кстати, предупреждаю, не пытайся навострить лыжи. Ты уже опоздал. За твоим домом следят. Как только перешагнешь порог – ты мертвец.

Тихон пустым взглядом обвел лица замерших рядом Тришкина и Вальтера. Что-то было в голосе Савельева такое, что заставило Тихона поверить, что он не блефует. Значит, дела совсем плохи, и нужно делать все, чтобы выкрутиться.

– Спокойнее, Виталий Игнатьевич! – сказал он деревянным голосом. – Давай встретимся и перетрем все это недоразумение с глазу на глаз. Я не хочу ходить в дерьме, которым ты меня уделал с головы до ног. Я имею право.

– На яму два метра глубиной, – парировал Савельев. – И встречаться я с тобой не буду. Когда надо будет, с тобой встретятся. Твой последний шанс – расскажи толком, что у вас там со старателем?

Деловой тон, которым была произнесена последняя фраза, несколько приободрил Тихона. Он объяснил Савельеву ситуацию. Врать не было смысла. Если его действительно пасут около подъезда, далеко он не уйдет. А брать Бардина без него Прокопов вряд ли решится. Ему и одного скандала достаточно. Главное сейчас – получить хоть какую-то свободу действий.

Савельев выслушал, подумал и вынес заключение:

– Сиди у телефона. Сейчас я доложу шефу. Будешь делать, что он решит.

Савельев отключился, а Тихон, возбужденный и злой, бессмысленно уставился в экран телевизора. Он никак не мог собраться с мыслями.

– Сегодня в семь десять утра на Минской улице прогремел взрыв. Автомобиль марки «Форд», ехавший в сторону Кутузовского проспекта, внезапно взорвался… – снова заговорил диктор.