Сеятели для звёзд - [15]

Но любой сигнал поможет ему убраться с Ганимеда, если он хочет, чтобы его забрали.

Тем временем, кризис достиг максимума и пошел на убыль. Свени удалось отстоять свою станцию. Он работал хорошо.

Свени еще раз проверил передатчик. Тот был в полном порядке. Тогда он передвинул стрелку-указатель на один из медных контактов и нажал клавишу, посылая Майклджону комбинацию XXАНУ. Полчаса спустя встроенный в рацию осциллятор начал ритмично попискивать, подтверждая, что Майклджон все еще кружится на орбите вокруг Ганимеда, и что передача Свени была принята.

Свени оставил передатчик на столе станции, вернулся в колонию и честно рассказал Рулману все — кем он был и что недавно сообщил.

7

Рулман пришел в ярость, но это была тихая, контролируемая буря, а потому в тысячу раз более страшная, чем любая открытая вспышка бешенства. Он просто сидел и смотрел на Свени через стол. С его лица исчезло все добродушие, а из взгляда — тепло. Несколько секунд спустя Свени понял, что Рулман его просто не видит — все внимание ученого было занято собственными мыслями. Так же вовнутрь был обращен и его гнев.

— Я просто потрясен, — сказал он таким ровным голосом, что в нем, казалось, не было ни грамма эмоции. — И более того, я потрясен собственной слепотой. И я должен был предусмотреть нечто подобное. Но я ни сном ни духом не подозревал, что они имеют нужное оборудование и знания и что они рискнут поставить все на карту такой долговременной программы. Короче, я был идиотом!

На миг в его голосе возникла какая-то эмоциональная окраска, но она была до того язвительная, что Свени невольно поежился. Но пока что в адрес Свени Рулман не произнес ни одного слова проклятия. Ученый бичевал самого себя.

Свени осторожно сказал:

— Откуда же вы могли знать? Я мог попасться на многих пустяках, но я изо всех сил старался, чтобы этого не случилось. Я мог бы скрываться еще долго, если бы захотел.

— Ты? — переспросил Рулман. Это единственное слово было страшнее удара. — Ты виноват во всем этом не больше, чем машина, Дональд, какой ты и являешься. Я слишком хорошо знаю пантропологию, чтобы думать иначе. Очень легко изолировать младенца-адаптанта, отрезать его от остального мира, предотвратив превращение в нормальное человеческое существо. Твое поведение было жестко запрограммировано.

— Разве? — с некоторой мрачностью спросил Свени. — Я ведь сам пришел и все рассказал. Разве не так?

— Ну и что? Разве это может теперь кому-нибудь помочь? Я уверен, что земляне включили в свои расчеты и такую вероятность. И вот ты стараешься играть в свои обе стороны против третьей стороны. Третья сторона — это ты. Ты выдал себя, свой маскарад, но одновременно и колонию. Этим ничего не добьешься.

— Вы уверены?

— Вполне уверен, — сказал Рулман. — Они придумали для тебя приманку-награду. Судя по вопросам, которые ты задавал, они обещали трансформировать тебя в нормального человека, как только узнают от нас, как это сделать. Но все дело в том, что это принципиально невозможно, и ты это знаешь. Я очень сожалею, Дональд, поверь мне. И не моя вина, что они превратили тебя в существо вместо личности. Но и в колонии у тебя теперь нет будущего. Ты теперь всего лишь бомба, к тому же взорвавшаяся.

Отца Свени никогда не знал, а полиция Порта смогла врастить в него минимум уважения к старшим. Он вдруг обнаружил, что Рулман вызывает у него ярость.

— Что за чушь вы несете, доктор Рулман? — сказал он, глядя на сидящего напротив человека. — Ничто еще не взорвалось. И я могу дать вам массу полезных сведений, которые вам пригодятся. Конечно, если вы заранее решили сдаться…

Рулман поднял на него глаза.

— А что ты можешь знать? — спросил он немного удивленно. — Ты сам сказал, что решение примет компьютер на борту корабля капитана, как там его — Майклджона. А с ним у тебя эффективной связи нет. Неподходящее время блефовать, Дональд.

— Зачем мне блефовать? Я больше, чем кто-либо знаю, как поступит с моим сообщением Земля, что она предпримет. Вся колония слишком долго была в изоляции. У меня же самый свежий опыт общения с землянами. Я бы вообще не пришел, если бы считал положение безнадежным. И если бы не послал такое сообщение, которое оставляет колонии некоторую надежду. И я не веду двойной игры, понимаете? Я целиком на вашей стороне! И хуже всего было бы вообще не посылать ничего. А пока что у нас есть передышка.

— И почему ты думаешь, — медленно сказал Рулман, — что я тебе поверю?

— Это вам решать, — резко ответил Свени. — Если я и испытываю сейчас колебания, то только потому, что колония меня не убедила, что мое будущее здесь. И в таком случае, я не одинок. Колония сама виновата, что слишком скрытна с собственными членами.

— Скрытна? — сказал Рулман, на этот раз с нескрываемым удивлением. В каком смысле? Что нам скрывать?

— Я говорю о некоем «проекте». И о том первоначальном преступлении, из-за которого Земля стремится заполучить вас обратно. В особенности вас, доктор.

— Но… э-э, это знают все, Дональд. Это же общеизвестный факт.

— Возможно, что и так. Но вот какое дело — ведь мне он НЕИЗВЕСТЕН! И большинство колонистов, считая этот факт общеизвестным, упоминает о нем лишь небольшим косвенным намеком. Словно это шутка, которую предположительно должны знать все. Но все — не знают. Вам это известно? Я обнаружил, что половина второго поколения на Ганимеде имеет самое туманное представление о прошлом. А весь объем сведений, доступный такому новичку, как я, или новорожденному, можно разместить в дырочке величиной с глаз птицы-пинны. А это опасно. Вот почему я мог полностью предать колонию, если бы захотел, и вы не смогли бы меня остановить.