Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [154]

Некоторые концерты были впечатляющими. Другие – смешными и странными, с холодным безразличием со стороны зрителей. Каждый раз, когда мы играли в странах за бывшим железным занавесом, выступление становилось настоящей сенсацией, чего не скажешь о концерте, например, в Швейцарии – ничего похожего на радость и праздничную атмосферу. Старая песня: «Что, по-твоему, ты делаешь? – Ну давай, рискни, продолжай, развлеки нас».

В Японии я вышел на сцену в роли Пиноккио. Я появился в ярком желто-зеленом облегающем прозрачном топе, с обнаженными сосками и красными подтяжками, в чрезвычайно коротких шортах, больших туфлях с загнутыми носками, как у Аладдина, и маленькой красной фетровой шляпке, выглядевшей абсолютно безумно. Группа воскликнула: «О боже, это не панк!» – «Да, если я так говорю!» И снова зрители обалдели: «О боже». Японцы все косили под «панков», одевшись в то, что, по их мнению, мы должны были бы носить. Но с одеждой надо веселиться. Не судите обо мне по моим шмоткам, судите по той одежде, которую я выбираю и, главное, почему я ее выбираю, и знайте, что это что-то, да значит. Это дерзость. Одежда в конечном счете не должна иметь никакого значения, но выбирать соответствующий прикид – очень весело. Для меня в высшей степени забавно, как шмотки могут отвлекать людей от того, что происходит на самом деле. Именно так ты отделяешь зерна от плевел.

В Японии я подписывал бананы и бросал их в толпу, а группа принимала это очень близко к сердцу, решив, что я глумлюсь над именем Sex Pistols. Черт возьми, я просто развлекался. Народу это нравилось. Они буквально сходили с ума. Мне говорили, что некоторые из них даже пытались найти способ сохранить свои подписанные Джонни Роттеном бананы!

Одни из лучших деньков в моей жизни были в том японском туре с Рэмбо. Мы пробыли там четыре недели – долгое время для такой маленькой страны. Мы отыграли кучу концертов, в том числе парочку в «Будокане» в Токио, однако у нас было и много выходных. Я не любитель ходить пешком, но Рэмбо буквально заставил меня бродить по улицам. Мы встретили толпу японских скинхедов. Это выглядело типа: «О, сейчас все пойдет не так», – но нет, это оказались абсолютно дружелюбные парни. Иногда язык не является препятствием, а улыбка значит больше слов.

Мы путешествовали повсюду на скоростном поезде, что всякий раз доставляло мне огромное удовольствие. Перед тобой открывается прекрасный вид, и ты быстро добираешься до нужного места. Иногда выпадало по два-три выходных дня подряд, и в городе можно было задохнуться. Наш отель в Токио насчитывал около тысячи номеров в двух огромных башнях, а внизу находилось что-то вроде подземного города с магазинами и игровыми автоматами.

Рэмбо как-то пришла в голову идея отправиться в традиционный японский отель, поэтому мы быстренько собрались и сели на поезд до Киото, где забронировали заведеньице, управляемое гейшами средних лет. Оно очень напоминало бабушкин дом, только с татами. Совершенно иной мир, совершенно иной век. В обстановке наблюдалось полное отсутствие чего-нибудь похожего на диваны или стулья – все мы стояли на коленях на полу за очень низкими столиками, и нас безжалостно пичкали саке.

И снова Джонни Рэмбо заставил меня выбраться наружу, возможно, немного потрепанного, однако саке – очень энергичный вид выпивки. Дает тебе, скажем так, творческий кайф. Итак, мы отправились в Киото и наткнулись на ночной клуб, который, как выяснилось, проводил панк-вечер.

– Ладно, идем сюда, – говорит Рэмбо.

– Не думаю, что это хорошая идея, Джон, я сейчас гастролирую с Sex Pistols, и мы не знаем, куда это все заведет.

– И это еще один повод.

Все прошло просто фантастически, от начала до конца. Когда мы только вошли, они показывали видео с «Пистолз», но вокруг было необыкновенно тихо и люди вели себя очень вежливо. В Японии на тебя никто не набрасывается сразу и не сует под нос книжки с автографами. Они дают тебе время, ждут, пока ты не подашь им сигнал – сигнал был подан, я всего лишь осмотрелся по сторонам, и вот они понабежали со всех сторон, как стадо японских буйволов! Внезапно диджей сошел с ума и воткнул английскую булавку себе в щеку, и все на танцполе пустились в дикую пляску. Я подписывал тела людей, подписывал их рубашки, подписывал бар.

Ничто из творившегося вокруг не казалось показным или поп-звездным, во всем присутствовал элемент веселья и естественности. Выдался один из тех редких вечеров, когда Рэмбо не нужно было быть начеку, потому что в клубе не происходило ничего гадкого. Никто не хотел воткнуть тебе нож в спину или кинуть подлянку из ревности. Чудесный вечер, один из тех, ради которых живешь.

По возвращении в отель нас быстро провели в отдельные номера, и утром мы поделились своими историями о том, как нас укладывали спать. Переживания у обоих оказались одинаково ужасными – меня раздели практически догола и втолкнули в ванну, которая, конечно, была слишком для меня мала, а потом то же самое повторилось утром. Они не иначе как стоят снаружи со слуховым рожком или наблюдают через камеру, потому что в ту же секунду, как ты встаешь, чтобы сходить в туалет, они вбегают в спальню, сворачивают твою кровать, вот и все, сейчас утро, пора завтракать – вы в Японии! Когда мы играли в «Будокане», после концерта промоутер пригласил нас на ужин. Место, которое он выбрал, оказалось рестораном, где готовили рыбу фугу. Этого мы не сразу поняли: мы ожидали японское меню, но сперва подали то, что я называю «кейтеринг от Motörhead» – холодную сырую картошку фри и гамбургеры. Я искал в меню суши, но потом заметил там фугу. Теперь я хорошо понимал опасность – ядовитая фугу! Я никогда в жизни не пробовал эту рыбу, но быстренько убедил мистера Рэмбо, что ее мы и должны отведать вместо черствых булочек.