Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [144]
Вместе с моим братом Мартином мне удалось построить студию в доме на Венис-Бич. Но мы слишком увязли в современных технологиях, до такой степени, что у нас не осталось сил на что-то продуктивное. Как автор песен ты не можешь заниматься ничем другим, за исключением песен; реально не можешь. Иначе лишь окажешь себе медвежью услугу. Стоит только погрузиться в бизнес с головой, и это начинает вредить творчеству.
Так можно и остаток жизни провести, пытаясь распутать всю эту чушь. Переехать в Америку было нелегко. Иметь дело с бухгалтерами, юристами и менеджерами, которые должны были подсказать мне, как здесь все устроено, оказалось сущим кошмаром. Если учесть, что звукозаписывающая компания меня не поддерживает, сам факт того, что я все еще существую в какой-то более-менее стабильной форме, поражает. Бесконечный поток менеджеров – я не хочу сказать ни о ком ничего плохого, они все старались изо всех сил. Я верю, что они соответствовали всем необходимым квалификационным требованиям для этой работы, но у них просто не было инструментов.
Было время, когда я отчаянно нуждался в хорошем менеджере и реально подумывал о том, чтобы обратиться к Шэрон Осборн – не возьмется ли она заботиться о моей карьере? – потому что я люблю Оззи. Я подумал: «Она прекрасно ведет его дела», – и это задолго до их телепрограммы. Люди говорили о ней много хорошего как о суровой, несгибаемой пташке, но это так ничем и не закончилось. Несколько лет назад я сказал кое-что в интервью об Оззи: я назвал его кем-то вроде «маразматического правонарушителя», что очень расстроило его семью. Ничего я такого не имел в виду, неправильную штуку я сморозил. К Оззи я испытываю лишь невероятную любовь и уважение.
Чисто эмоционально 1980-е и начало 1990-х гг. были для меня невероятно неблагодарным периодом. Я перебирал менеджеров, как конфетки «Смартис». Это было очень запутанно. Я нуждался в помощи – да хоть от кого угодно, кто вхож в музыкальную индустрию, – но не было никого, кто действительно готов был взяться за это дело.
Я не пользовался никакими благами, меня никто не похлопывал по спине, я был изолирован. Что бы я ни сделал, всегда найдутся участники группы, которые скажут: «О, да он настоящий ублюдок». И я подумал: капитан корабля реально не может позволить себе иметь друзей на борту. Если в команде нет различий, это не сработает в данный конкретный момент жизни. С тех пор я понял, что такая идеология не нужна, потому что теперь я работаю с людьми, которых действительно люблю и которым доверяю, и, надеюсь, взаимно, но просто удивительно, через что мне пришлось пройти, чтобы оказаться там, где я нахожусь с сегодняшним PiL. Как привлечь внимание людей к тому, кто я есть на самом деле? Неужели их всерьез интересует только раздутое в газетах скандальное поведение девятнадцатилетнего юнца? Или они хотят отправиться в путешествие самопознания? Ну нет, они хотят скандалов. Прекрасно.
В 1980-х к власти пришла реклама. Легкомысленные прически, от которых мы все тогда страдали, привели к очень многому, и теперь реально везде правили сенсационные заголовки, а содержание полностью отсутствовало. Это интересно, поскольку меня с самого начала обвиняли в том, что у меня присутствуют только легкомысленные заголовки и никакого содержания, однако я думаю, что у «Пистолз» все – содержание. Каждая песня, да и вообще каждое слово. У меня был отличный трамплин, и я все тот же парень. Конечно, я вырос, вырос во все стороны, у меня больший словарный запас, я могу выразить себя гораздо глубже и осмысленнее, но я по-прежнему верен тем основным жизненным принципам.
К началу 1990-х я уже был сыт по горло чепухой, распространявшейся вокруг истории с «Пистолз», когда моя жизнь и все, что я отстаивал, оказались неправильно истолкованы странной группой парней, которым на самом деле следовало бы знать это получше, – в частности, Джоном Сэвиджем. Я помогал ему с его книгой «Мечты Англии», и когда в 1991 г. она была опубликована под шум фанфар СМИ, он вырезал большую часть бесед со мной и просто использовал оставшиеся крохи, чтобы поддержать собственную философию. Да кто ты, блядь, такой, Джон Сэвидж? Тебя не было в «Пистолз».
Его книга была чересчур многословна: чтобы понять ее, необходим латино-английский словарь. Он использовал слова, которые не имели отношения к реальным событиям, и представлял себя в некотором роде экспертом в происходящем. Как он мог? Он был абсолютным профаном, не входил ни в какой внутренний круг, да и вообще не имел ко всему этому никакого отношения.
Когда он готовил книгу, я заставил его пообещать, что это не будет этакая типичная книга о панке, и я пришел в ужас, когда оказалось, что она именно такая, какой он пообещал ее не делать. Она была узколобой, ограниченной, направленной против женщин, более того, женоненавистнической, и, таким образом, не давала никакого реального представления о движущей силе панка, о том, что он дал женщинам возможность впервые в истории поп-культуры встать на сцену наравне с мужчинами. До тех пор женщины были всего лишь неким аксессуаром, наподобие хорошей прически, девочками на подпевках, не имеющих ничего общего с написанием песен – да просто озвучкой. А ведь такие группы, как X-Ray Spex и The Slits, полностью вписались в панк, типа: «Мы тоже парни!» Это было потрясающее достижение, которое случилось раз и навсегда и должно бы вызывать восхищение и уважение – все эти великие, замечательные девушки-панки! Они предлагали миру фантастические, удивительные вещи!
Сумасшедшая, веселая, протестная, агрессивная автобиография отца британского панка Джонни Лайдона. Солист легендарной панк-группы Sex Pistols, более известный как Роттен, рассказывает полную историю своей жизни, начиная с неблагополучного детства и заканчивая годами рассвета в статусе настоящей иконы панка и культового явления в музыке, культуре и моде. Почему Роттен ненавидел Нэнси Спанжен, презирал Вивьен Вествуд, а к Сиду Вишесу относился как к ребенку? Чего Sex Pistols стоило постоянно играть с огнем и ходить по самой грани допустимого, оставаясь в топе рейтингов и под прицелом вездесущих медиа? Обо всем этом в первой автобиографии легенды.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.