Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [141]
Мне не удалось добиться от Макгиоха вовлеченности в процесс работы в студии. Он просто закопался в наслоениях бесконечных наложений, пытаясь приготовить свой знакомый бланманже, и поэтому в этой песне есть рассеянная энергия, которая не находит выражения.
Итак, после этого, когда мы снова собрались вместе на сессиях в Лос-Анджелесе, в результате которых появился альбом That What Is Not[363], план состоял в том, чтобы оставить все как есть и позволить образовавшейся в промежутке тишине наполнить голову потрясающими идеями. Иногда лучше меньше. Знаете, не стоит посылать 70 000 солдат с пулеметами, чтобы разогнать встречу бойскаутов.
Я видел в этом не столько откат назад, сколько переход PiL на новый уровень. Я думал, что был достаточно терпим и достаточно умудрен в области технологий и велеречивости, чтобы понимать, что я не хочу далее туда углубляться. Это было прекрасно для тех основ, которые я пытался выразить на тот момент. Общение таково. Тебе может наскучить способ, которым ты продолжаешь бесконечно повторять себя, и потому в конце концов ты приходишь к мысли: «А что, если я немного изменю структуру предложения?»
Я написал песни для альбома и собрал некоторые идеи по его музыкальной составляющей дома, в Лос-Анджелесе, прежде чем мы начали запись. Мы не репетировали, потому что жили в разных уголках мира.
У нас был продюсер Дэйв Джерден, которого нам порекомендовали в Virgin. Мне он не нравился, а он меня ненавидел. Он поднялся, потому что работал с Jane’s Addiction и Alice in Chains. Чего я никак не ожидал, так это того, что он хотел от нас попсовости Слик Рика[364]. Он твердо уселся своей задницей на американскую попсу того времени – типа «Jessie’s Girl» Рика Спрингфилда.
Как только мы начали записывать бэк-треки, у меня возникли проблемы, и через лейбл мы пришли к вежливому решению, что лучше всего будет, если Джерден все-таки обратит внимание на то, что я говорю. Я взял недельный отпуск и не сидел в студии, пока они записывали бэк-треки, что само по себе отличная идея, потому что это может быть очень скучно. Неделя превратилась во что-то типа двух недель, а, возможно, больше, и к тому времени, когда я вернулся, настрой песен изменился, темп изменился, паттерны изменились – получилось совсем не то, что я имел в виду, когда их писал.
Джерден пытался меня ограничить: «Да, это отличная идея песни, но я подумал, что если мы обыграем ее в этом ключе…» Я типа: «Ну, а тебе когда-нибудь приходило в голову, что я не могу петь в этом регистре? А теперь у меня всего два часа, чтобы записать вокал для трех песен, а ты изменил диапазон». Ебать какая серьезная проблема. Время и деньги были на исходе, и вместо того чтобы просто начать сначала с кем-то другим, что я и предложил, нам пришлось сделать все возможное – со скованными за спиной обеими руками. Так Джерден убил в альбоме жизнь, и именно потому я назвал его «То, чего нет». Он кажется мне скованным и ограниченным – рассказ о диких краях в исполнении группы ABBA.
Работа с именитыми продюсерами всегда проблема. Ты пытаешься избежать их участия и спродюсировать запись самостоятельно, как мы делали в первые дни, но затем появляется возможность попробовать это с кем-то другим, и ты думаешь: «Почему бы и нет? Есть все шансы, что сработает». Ты загораешься идеей и пытаешься ей следовать, а потом, когда вы покидаете студию, вся эта смесь того, что, полагаю, убивает современную музыку, снова просачивается в твои песни, а от тебя ожидают, что ты к этому приспособишься. Ну знаете, я писал песню не для того, чтобы там доминировала чья-то версия!
Я ненавидел ссоры, связанные с этим альбомом, но я все еще люблю многие песни. Я до сих пор горжусь ими. Там есть несколько серьезно недооцененных вещей. «Cruel»[365] – лучшая трагическая песня о любви, в которой я когда-либо принимал участие. Я просто обожаю ее. Конечно, это мелодраматично, но в том-то и радость. Это возвращает меня к тем песням 1960-х, которые все были такими грустными, лучшие вещи Bee Gees, или даже Рой Орбисон. Это очень печальная песня: настоящая «битва полов», всевозможные обман и предательство. Но звучит прекрасно!
Другая моя любимая песня – «Acid Drops»[366]. Речь в ней о том, что капитализм выходит из-под контроля и не служит народу. Мне казалось, что никто не хочет иметь с этим дела – тема была вежливо проигнорирована всеми остальными группами, включая даже профессиональных проповедников по имени U2. Есть в песне и о цензуре: «Кто цензурирует цензоров, а можно я сделаю это сам, / Приму свое собственное решение, как и любой из нас?» [367] Весь этот дух был практически сведен на нет в процессе создания альбома, но потом все вернулось, потому что в конечном счете «Acid Drops» стала самой замечательной песней.
