Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [136]

Обложка Happy? – кивок в сторону немецкого художника Фриденсрайха Хундертвассера, чьи работы произвели на меня сильное впечатление. Я ничего о нем не знаю и знать не хочу. Но каждый раз, когда этот человек что-нибудь создает, я весь внимание. Он также занимался архитектурой – Хундертвассер придумывал разбить сады на этажных перекрытиях небоскребов или полностью изменить форму здания, делая его интересным глазу стороннего наблюдателя – как на нашей обложке.

Мое знакомство с Хундертвассером связано с работой в «Хилз» на Тоттенхэм-Корт-роуд, куда меня устроил Сид, когда нам пришлось убирать вегетарианский ресторан. Часто нам бывало скучно, особенно когда выдавался свободный часик-другой – нам необходимо было там находиться в течение определенного времени, но мы убирали это место за минуту, – так что мы просто бродили по магазину. Я заметил книги Хундертвассера в библиотечном отделе и, скажем так, приобрел парочку.

Его искусство для меня – это искусство, всегда создающее творческую и дружественную среду, в которой могут жить люди. Его картины – радостные городские сценки, где все ярко раскрашено. Абсолютно вдохновляюще.

Когда мы отправились в тур в поддержку альбома, мы использовали в оформлении сцены идею многоцветного здания, с игровыми площадками и дорожками, все в очень ярких, живых, смелых цветах: зеленых, желтых, красных, оранжевых. Мы были в этом пространстве на сцене, бегая в нем, как счастливые дети.

В марте 1988 г. у нас начался тур по США, куда мы отправились в качестве поддерживающей группы у INXS[349]. Как ни странно, я очень хорошо воспринял их первый альбом – честно! Мне понравилась своеобразная пустота, получившаяся при сведе́нии и обработке записи. Я и не догадывался, что у них есть басист, пока они не стали играть вживую. Однако в австралийской музыке всегда есть что-то захватывающее. Австралия – действительно интересное местечко на карте. Они находятся по другую сторону всего, и поэтому их подход отличается.

Этот тур стал соревновательным. Мы выступали на аренах, рассчитанных на 20 000 мест, но когда играли мы, там собиралось только около 5 000 зрителей. Это было очень странно. Возможно, виной тому привитая MTV апатия. В моей юности зрители приходили в зал к самому началу концерта и хотели услышать каждую группу, чтобы оправдать заплаченные за билеты деньги, но мир видео MTV создавал иное окружение, и зрительный зал был пуст до тех пор, пока не появлялась основная группа.

Все пошло наперекосяк в Новом Орлеане, когда Майкл Хатченс пригласил меня после концерта в свои «апартаменты» в том же отеле. Какой у него был великолепный номер! Вау, как мне это понравилось. Там были верхний и нижний этаж и звуковая система. Оказалось, что мистер Хатченс всего лишь хотел поставить мне «умопомрачительный бит», который он написал. У меня не было на это времени. Потому что, алло, мне нравится мое умопомрачение, но я не люблю, когда его анализируют, интерпретируют и копируют, а именно так, на мой взгляд, все прозвучало. И мне пришлось ему это сказать. «О, а я так делаю», – послышалось в ответ, и мы поссорились. После этого мы больше не разговаривали. А потом он пошел и удушился… Спустя какое-то время, могу добавить, я тут ни при чем!

Когда люди приглашают вас в гости и хотят, чтобы вы послушали их последнюю запись, оно никогда хорошим не кончается. Это создает уродливую, неудобную обстановку, а я никогда не буду тем парнем, который примется петь лживые дифирамбы. Мое отношение таково: «Ты заставил меня чувствовать себя неловко. Возможно, мне бы это и понравилось в другом пространственно-временно́м континууме, но это неправильный ход!» В то же время я понимаю, что люди пытаются поделиться своими достижениями. Да, это то, что на самом деле происходит, но в данный момент это не то, что ты чувствуешь. Ты только что ушел со сцены, отработал свое выступление, и тебе не хочется впечатляться.

Одно хорошо в мистере Хатченсе: он понимал, что мой голос немного хриплый, потому что я переработал, – а они гастролировали со своим собственным доктором! Я получил несколько чертовски хороших советов и всякой медицинской хуеты, которые время от времени оказываются нужными. А именно укол витамина В12. Есть много врачей, которые скажут, что это так же бесполезно, как плацебо, но я так не считаю. Я нахожу, что B12 дает мне энергию, которая мне нужна там, на сцене. Все это очень утомляет; тебе колют этот витамин рано утром в твою пукалку. В итоге у тебя болит зад, затем ты часов на четыре-пять засыпаешь. Поднявшись, чувствуешь себя очень усталым, вообще не ощущаешь никакого прилива энергии, но едва берешь в руки микрофон – бамс! Оно срабатывает! Спасибо за это, мистер Хатченс.

Тем летом мы играли на многолюдном бесплатном фестивале в Таллине в Эстонии. Я понял тогда, что собравшаяся толпа начитывала около 175 000 человек, но позже меня уверяли, что их было, скорее, около 125 000. Здесь я доверяю двум вещам: подсчетам других людей, ха-ха, и своим эмоциям. Я знаю, что сказали мне мои эмоции, когда я вышел на сцену. Я потерял голос от колоссальной необъятности и простора. Море лиц было бесконечным, бесконечным и просто уходящим за горизонт в туманную даль. И по обе стороны от сцены стояли танки, с башнями, направленными, спасибо большое, не на мятежных зрителей, которые вовсе не были мятежными, а на