Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр - [103]

Мы делали все, что могли, – все мы, Джаннет, Дэйв, все, кто был в доме, – старались помочь ему, но особой радости ему это не доставило.

Мир за нашей входной дверью представлялся мне не более гостеприимным. Казалось, все знали, что я живу в этом доме. Меня все еще преследовали репортеры из таблоидов, это было ужасно. Возле Гюнтер-Гроув всегда ошивался кто-нибудь с фотоаппаратом. Время от времени я выходил, и болтал с ними, и в итоге со многими познакомился. Тогда все вроде как стало в порядке, потому что они типа такие: «Ты обычный парень, мы все это знаем и топить тебя не будем». И я смог продолжать вести свой образ жизни более-менее спокойно. Честная игра, потому что Гюнтер, конечно, был далеко не приютом монашек.

Совсем другое дело – фанаты. Они вырезали стихи на входной двери и расписывали все наружные стены. Большинство фанатов приезжало с континента. Вообще, фан-база менялась от местных панков до панков со всей Британии, а потом и вообще каких-нибудь детишек из Италии, которые требовали, чтобы их впустили. В какой-то момент это перешло все границы. Где-то за углом располагался небезызвестный «Секс» – теперь он назывался Seditionaries[261], – так что совершенно очевидно, что я оказался на панковской туристической тропе.

Вообще-то я все время пускал фанатов в дом. «Привет!» – «О, здравствуйте, входите!» Но это превратилось в настоящее безумие, потому что среди них появлялось все больше психов, прилипал и абсолютно невыносимых эгоистичных чудаков. Так уж случается. Вся непредубежденность в мире перестает работать в ту же секунду, когда появляется какой-нибудь злобный мудачок, готовый тебя убить. Ты впускаешь их, и они в мгновение ока и безо всякой на то причины становятся отвратительными. Мне было невероятно трудно это принять и терпеть. Попытка найти какой-то пассивный способ вышвырнуть их за дверь никогда не давалась легче, но на ошибках учишься.

Еще одним поводом для беспокойства на Гюнтер-Гроув стал конфликт, который завязался с Джоком Макдональдом, другом моего брата Джимми. У них была группа под названием 4» Be 2», которая шла путем, типичным для какой-нибудь банды фанатов «Арсенала». Тогда было много футбольных группировок, которые начали выпускать пластинки, – «Пистолзы» открыли много дверей.

Джимми и Джок всего лишь хотели, чтобы у них была группа, и в ней также были Рэмбо и Пол Янг. Я тоже начал принимать какое-то очень смутное участие, когда понял, что это все не дурная шутка. В какой-то момент они пытались воспринимать себя всерьез, тогда-то я и предложил любую посильную помощь со своей стороны. Даже мой отец в этом поучаствовал – ну, они использовали его имя, говоря: «Продюсер группы – Джон Лайдон». Мой отец заметил: «Ну, дык, это ж навроде как мое имечко было до тово, как ты начал его пользовать». – «Да, папа, это точно твое». В остальном я не имел ни малейшего представления о том, что они задумали. Просто знаю, что, когда к ним постучались из налоговой, это не моя вина.

Однако вскоре я оказался втянут в историю с Джоком и всяким его вздором, потому что он поссорился с Полом Янгом, который все еще жил на Гюнтере. Братья Джока были моими друзьями, и Джок приходил с ними, чтобы попытаться меня запугать, а они говорили: «Нет, Джок, сперва мы побьем тебя – Джон наш друг!» Подобного рода идиотизм.

Мой брат Джимми на год младше меня, и мы очень близки. Мы невероятно разные, и, может, именно это делает нас такими близкими. Я тихий, старший, ответственный. Но я еще и Джонни Роттен! Джимми – дерзкий парень, он неуемный комик, прямо настоящий стендапер. Во всем в жизни он находит повод для смеха. На самом деле, это наша общая черта, вероятно, наследство Лайдонов, хотя оба наших родителя были очень тихими. Возможно, мы просто росли, учась использовать слова, чтобы развлечь себя, потому что мама и папа почти не разговаривали. А потом мы свалили из семьи и периодически попадали в настоящий адок, и, хотя старший я, в любой неприятной ситуации, в которой мы оказывались, виноват был Джимми. Я говорю это не со зла. Всего лишь хочу сказать, что у Джимми талант находить, ну, как бы получше выразиться, катастрофы. Что он может с этим поделать. А старший брат всегда был где-то поблизости, что помочь из них выпутаться.

История с Дублином – отличный пример, просто классика: «Еще одна прелестная заварушка, в которую ты втянул меня, Стэнли!»[262] Я был там в октябре вместе с 4» Be 2» и их странствующей армией друзей и членов семьи, и все они отправились туда, чтобы хорошенько выпить и погулять.

Я заполучил на свою голову целую кучу неприятностей, когда мы с другом пошли после обеда спокойно выпить. Мы сидели в пабе под названием «Лошадь и трамвай» у реки рядом с нашим отелем. Я только купил выпивку, когда хозяин, похоже, на меня обиделся. Не думаю, что ему особо понравилось, как я выгляжу и как говорю. Наверное, я выделялся, как больной большой палец. Прозвучала пара слов, и кто-то выхватил у меня из рук пинту. Несколько местных жителей – по крайней мере один из них, как позже выяснилось, был местным полицейским не при исполнении – решили заняться делом и присоединиться. Они определенно хотели надо мной поиздеваться – подумали, что я какой-то английский идиот. Одно за другим, последовала небольшая потасовка. Раздались крики, и в ход пошли кулаки. Только не мои! Я уже как-то рассказывал, что напал лицом на кулаки двух полицейских. Это в значительной степени правда.