Северный ветер - [14]
— Штопор у кого? — перешибая шум, крикнула Еськина сестра.
— Да на кой штопор?! Пережитки, — подмигнул ей блатняшка. Он, как белка скорлупу с орешка, содрал зубами позолоченную нахлобучку, пальцем просунул пробку в бутылку. — Вот и все! А ты, дура, боялась! — Довольный собою, оглядел он компанию и еще раз подмигнул Еськиной сестре. Он лип к этой девке, но она с плохо скрытой брезгливостью отстранялась от него. И когда он все же щипнул ее, обрезала:
— А ну, убери немытые лапы!
И он убрал, однако значения ее словам не придал и как бы ненароком то на колено ей руку клал, то повыше, и она пересела подальше.
На перроне объявили: «До отправления поезда номер пятьдесят четыре остается пять минут. Просьба пассажирам...»
Сергея Митрофановича и приблудного парня оттиснули за столик разом повскакивавшие ребята и девчонки. Еська-Евсей обхватил сеструху и ее подруг, стукнул их друг о дружку. Они плакали, смеялись. Еська-Евсей тоже плакал и смеялся. Девушка в розовой кофточке намертво вцепилась в Славика, повисла на нем и вроде бы отпускаться не собиралась. Слезы быстро катились по ее и без того размытому лицу, падали на кофточку, оставляя на ней серые полоски, потому как у этой девчонки глаза были излажены под японочку и краску слезами отъело.
— Не реви ты, не реви! — бубнил сдавленным голосом Славик и даже тряс девушку за плечо, желая привести в чувство. — Ведь слово же давала! Не реветь буду...
— Ла-адно-о, не бу... лады-но-о-о, — соглашалась девушка и захлебывалась слезами.
— Во дают! — хохотнул блатняшка, чувствуя себя отторгнутым от компании. — Небось вплотную дружили... Мокнет теперь. Засвербило...
Но Сергей Митрофанович не слушал его. Он наблюдал за Володей и барышней, и все больше жаль ему делалось Володю. Барышня притронулась крашеными губами к Володиной щеке:
— Служи, Володя. Храни Родину... — и стояла, не зная, что делать, часто и нервно откидывала белые волосы за плечо.
Володя, бросив на вторую полку руки, глядел в окно вагона.
— Ты пиши мне, Вова, когда желание появится, — играя подведенными глазами, сказала барышня и обернулась на публику, толпящуюся в проходе вагона: — Шуму-то, шуму!.. И сивухой отовсюду прет!..
— Все! — разжал губы Володя. Он повернул свою барышню и повел из вагона, крикнув через плечо:
— Все, парни!
Ребята с девушками двинулись из вагона, а Славикова подружка села на скамейку:
— Я не пойду-у-у...
— Ты чё?! Ты чё?! — Коршуном налетел на нее Славик. — Позоришь, да?! Позоришь?..
— И пу-у-у-у-усть...
— Обрюхатела! Точно! — ерзнул за столиком блатняшка. — Жди, Славик, солдата! А может, солдатку!..
— Доченька! Доченька! — потряс за плечо совсем ослабевшую девушку Сергей Митрофанович. — Пойди, милая, пойди, попрощайся ладом. А то потом жалеть будешь, проревешь дорогие-то минутки.
Славик благодарно глянул на Сергея Митрофановича и, как больную, повел девушку из вагона.
«Во все времена повторяется одно и то же, одно и то же, — подпершись руками, горестно думал Сергей Митрофанович. — Разлуки да слезы, разлуки да слезы... Цветущие свои годы в казарму...»
— Может, трахнем, пока нету стиляг? — предложил блатняшка и потер руки, изготавливаясь.
— Выпьем, так все вместе, — отрезал Сергей Митрофанович.
Поезд тронулся. Девчата шли следом за ним. Прибежал Славик, взгромоздился на столик, просунул большую свою голову в узкий притвор окна.
Поезд убыстрял ход, и, как в прошлые времена, бежали за ним девушки, женщины, матери, махали отцы и деды с платформы, а поезд все набирал ход. Спешила за поездом Еськина сеструха — с разметавшимися рыжими волосами и что-то кричала, кричала на ходу. Летела нарядной птичкой девушка в розовой кофточке, а Володина барышня немножко прошла рядом с вагоном и остановилась, плавно, будто лебяжьим крылом, помахивая рукою. Она не забывала при этом откидывать за плечо волосы натренированным движением головы.
Дальше всех гналась за поездом девушка Славика. Платформа кончилась. Она спрыгнула на междупутье. Узкая юбка мешала ей бежать, она спотыкалась. Задохнувшаяся, с остановившимися, зачерненными краской глазами, она все бежала, бежала и все пыталась поймать руку Славика.
— Не бежи, упадешь! Не бежи, упадешь! — кричал он ей в окно.
Поезд дрогнул на выходных стрелках, изогнулся дугой, и девушка розовогрудой птичкой улетела за поворот.
Славик мешком повис на окне. Спина его мальчишеская обвисла, руки вывалились за окно и болтались, голову колотило о толстую раму.
Ребята сидели потерянные, смирные, совсем не те, что были на вокзале. Даже блатняшка притих и не ерзал за столом, хотя перед ним стояла непочатая бутылка.
Жужжала электродуга под потолком. По вагону пошла проводница с веником, начала подметать и ругаться. Густо плыл в открытые окна табачный дым. Вот и ребра моста пересчитали вагонные колеса. Проехали реку. Начался дачный пригород и незаметно растворился в лесах и перелесках. Поезд пошел без рывков и гудков, на одной скорости, и не шел он, а ровно бы летел уже низко над землею с деловитым перестуком, настраивающим людей на долгую дорогу.
Еська-Евсей не выдержал:
— Славка! Слав!.. — потянул он товарища за штаны. — Так и будешь торчать до места назначения?
Рассказ о мальчике, который заблудился в тайге и нашёл богатое рыбой озеро, названное потом его именем.«Это озеро не отыщешь на карте. Небольшое оно. Небольшое, зато памятное для Васютки. Еще бы! Мала ли честь для тринадцатилетнего мальчишки — озеро, названное его именем! Пускай оно и не велико, не то что, скажем, Байкал, но Васютка сам нашел его и людям показал. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что все озера уже известны и что у каждого есть свое название. Много еще, очень много в нашей стране безымянных озер и речек, потому что велика наша Родина и, сколько по ней ни броди, все будешь находить что-нибудь новое, интересное…».
Рассказы «Капалуха» и «Весенний остров» о суровой северной природе и людям Сибири. Художник Татьяна Васильевна Соловьёва.
1942 год. В полк прибыли новобранцы: силач Коля Рындин, блатной Зеленцов, своевольный Леха Булдаков, симулянт Петька. Холод, голод, муштра и жестокость командира – вот что ждет их. На их глазах офицер расстреливает ни в чем не повинных братьев Снигиревых… Но на фронте толпа мальчишек постепенно превращается в солдатское братство, где все связаны, где каждый готов поделиться с соседом последней краюхой, последним патроном. Какая же судьба их ждет?
Виктор Астафьев (1924—2001) впервые разрушил сложившиеся в советское время каноны изображения войны, сказав о ней жестокую правду и утверждая право автора-фронтовика на память о «своей» войне.Включенные в сборник произведения объединяет вечная тема: противостояние созидательной силы любви и разрушительной стихии войны. «Пастух и пастушка» — любимое детище Виктора Астафьева — по сей день остается загадкой, как для критиков, так и для читателей, ибо заключенное в «современной пасторали» время — от века Манон Леско до наших дней — проникает дальше, в неведомые пространственные измерения...
Рассказ опубликован в сборнике «Далекая и близкая сказка».Книга классика отечественной литературы адресована подрастающему поколению. В сборник вошли рассказы для детей и юношества, написанные автором в разные годы и в основном вошедшие в главную книгу его творчества «Последний поклон». Как пишет в предисловии Валентин Курбатов, друг и исследователь творчества Виктора Астафьева, «…он всегда писал один „Последний поклон“, собирал в нем семью, которой был обойден в сиротском детстве, сзывал не только дедушку-бабушку, но и всех близких и дальних, родных и соседей, всех девчонок и мальчишек, все игры, все малые радости и немалые печали и, кажется, все цветы и травы, деревья и реки, всех ласточек и зорянок, а с ними и всю Родину, которая есть главная семья человека, его свет и спасение.
Самобытный талант русского прозаика Виктора Астафьева мощно и величественно звучит в одном из самых значительных его произведений — повествовании в рассказах «Царь-рыба». Эта книга, подвергавшаяся в советское время жестокой цензуре и критике, принесла автору всенародное признание и мировую известность.Собрание сочинений в пятнадцати томах. Том 6. «Офсет». Красноярск. 1997.
Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.