Северный свет - [9]

Мейтлэнд кивнул.

— Да, мы, кажется, увязли, как никогда.

— Если бы только нам удалось избавиться от нашей проклятой апатии. Мы ко всему равнодушны, пока у нас есть бесплатное медицинское обслуживание и футбольный тотализатор. Возьмите Западную Германию — как они вытащили себя за волосы. Когда я в сорок пятом увидел эту страну в развалинах, то готов был поклясться, что с ними покончено… что им больше не встать. А они справились…

— Не забудьте, в сравнении с нами у них было одно преимущество. Они проиграли войну.

— Это не довод, Малкольм. Они добивались своего… пока мы плавали без руля и без ветрил.

— Да, положение не из веселых. Но мы бывали в переделках и похуже.

— Если бы только нашелся у нас человек, который мог бы стать во главе… настоящий государственный деятель… вроде Дизраэли…

Мейтлэнд остановился перед дверью Пейджа и с сочувственной усмешкой искоса посмотрел на него.

— Вот вам ваша, передовица. И заголовок: «Если бы Дизраэли был жив».

Уже повернувшись, чтобы уйти, он взглянул на часы и сухо сказал:

— Не забудьте, что в одиннадцать часов к вам собирался зайти служитель божий.

До одиннадцати оставалось всего несколько минут, и, прежде чем Генри успел спуститься в отдел рекламы на обычное совещание, в кабинет вошел Гилмор, настоятель церкви св. Марка. Он пожал Генри руку — энергичный, чисто выбритый христианин, излучающий благожелательность.

— Я очень признателен, что вы нашли для меня минутку, Генри. Ведь мы с вами занятые люди.

Он пришел по поводу церковной колокольни, которая в январе покосилась: балки были изъедены жучком-точильщиком. Так как она была красива и считалась достопримечательностью города, «Северный свет» открыл сбор пожертвований для ее реставрации.

— Я только что получил окончательную смету, — продолжал настоятель, шурша бумагами. — Боюсь, что потребуется гораздо больше, чем мы предполагали. Четырнадцать тысяч фунтов.

— Это большие деньги.

— О да, друг мой. Особенно если принять во внимание, что пожертвования в ваш фонд не достигли и пяти тысяч.

Генри немного обиделся. Газета добровольно взялась за это дело, и он сам, хотя был далеко не Крезом, положил начало фонду, внеся сто гиней из своих личных средств. Однако он лишь произнес в ответ:

— Наша страна переживает трудные дни, налоги высоки, а кроме того, весна не время для благотворительности. Подождите до рождества — тогда сбор, наверное, будет больше.

— Но, мой дорогой Генри, эта нужда не терпит отлагательству.

Настоятель продолжал разглагольствовать в том же духе, и Пейдж все больше и больше раздражался. Неужели он не понимает, что от всех этих никому не нужных проектов, от всех этих личных интересов и вечных требований — «еще, еще!» — необходимо отказаться, пока страна не погибла окончательно? И все-таки Пейдж, стараясь держать себя в руках, выслушал настоятеля, обсудил другие возможности раздобыть деньги и обещал ему место на вкладной странице. Он очень обрадовался, когда тот наконец встал. Выходя, Гилмор сконфуженно положил перед Пейджем отпечатанный на машинке листок.

— Если позволите, Генри, я оставлю вам пасхальное стихотворение. Надеюсь, вы сочтете его достойным опубликования к празднику.

Когда дверь за настоятелем закрылась, Пейдж по профессиональной привычке взял листок. Едва он успел прочесть первую плачевную строчку: «Лилея, из цветов прекраснейший цветок!» — как зазвонил телефон. Он услышал в трубке голос мисс Моффат:

— Вас опять вызывает Лондон.

— Неужели Соммервил? — невольно воскликнул он и тут же почувствовал, что краснеет.

— Нет. Звонят от Мигхилла. Какой-то мистер Джонс.

Немного помолчав, он сказал:

— Соедините нас.

— Мистер Генри Пейдж? Как поживаете, сэр? — судя по интонации, говорил валиец. — У телефона Тревор Джонс, личный секретарь сэра Ифиэла Мигхилла. У меня, к сожалению, до сих пор не было случая с вами познакомиться, но я надеюсь в недалеком будущем иметь это удовольствие. Мистер Пейдж, сэр Ифиэл хотел бы, чтобы вы посетили его в Лондоне… или в его загородном доме в Сассексе. И как можно скорее, если это бас не затруднит.

Генри интуитивно почувствовал, что будет сказано дальше.

— К сожалению, я очень занят.

— Сэр Ифиэл будет счастлив прислать за вами свой личный самолет.

— Нет, никак не смогу.

— Уверяю вас, мистер Пейдж, это в ваших интересах.

— Почему?

— Но это же очевидно.

— Я спросил вас — почему?

— Насколько известно сэру Ифиэлу, вы собираетесь продать «Северный свет». Он был бы крайне обязан, если бы вы ничего не предпринимали, не поговорив с ним.

Генри чуть не задохнулся от ярости. Он бросил трубку. Что, собственно, происходит? И почему два крупнейших газетных магната страны неожиданно заинтересовались маленькой провинциальной газетой? Но как он ни ломал над этим голову, он не мог найти ответа.

Усилием воли Генри подавил охватившую его смутную тревогу и заставил себя взяться за передовицу. Неожиданно опять зазвонил телефон. Генри чуть не подскочил на стуле. Но это оказался ассистент доктора Барда, который хотел напомнить ему, что доктор ждет его для ежемесячного осмотра. При обычных обстоятельствах необходимость оторваться от работы была бы ему неприятна, однако на этот раз он даже обрадовался. Ему хотелось уйти из редакции. Снова сосредоточившись, он закончил статью и позвонил мисс Моффат.