Северный путь. Часть 2. В доме Охотника - [31]

— Знаешь, в чем твоя проблема? — устало спросил Финист после очередного неудавшегося урока.

За окном ярко светило солнце. Лучи, отражаясь от выгоревших волос, создавали странное впечатление, словно вокруг его головы сиял золотистый ореол. Черты лица при этом стали настолько точеными и яркими, что от красоты захватывало дух. По чьей злой шутке этому мужлану, этому неотесанному деревенщине, да к тому же еще и колдуну досталась такая благородная внешность? Ничего удивительного, что при первой встрече Майли решила, что он рыцарь. Правильно говаривала настоятельница в монастыре: порой внешность лишь маска. И эта маска ее погубила. Продолжает губить до сих пор, потому что каждый раз, когда она поднимает на него взгляд, внутри все переворачивается от болезненного желания прижаться, прикоснуться к колючей от щетины щеке, вдохнуть теплый мужской запах и забыться в страстном поцелуе.

— В том, что я доверилась не тем людям? — сокрушенно спросила Майли, повинуясь собственным мыслям.

Финист презрительно поджал губы, но на колкость отвечать не стал, продолжив монотонно вести урок:

— Во внутреннем противоречии. Оно даже ночью тебя терзает — оно, не твой отец. И припадки тоже от этого. Ты не можешь примириться с собой, ведь дар — часть тебя.

— Я бы хотела найти лекаря, который бы смог эту часть отрезать.

Он явно взвился: глаза полыхнули яростью, ноздри едва заметно затрепетали, а рот искривился в ироничной ухмылке.

— Так в чем же дело? Я знаю таких лекарей. Их по всему Мидгарду пруд пруди. Хочешь, подскажу, как к ним добраться?

— А можешь? — удивилась Майли и подалась вперед. Чувствовала какой-то подвох, но надежда на избавление была сильнее здравого смысла.

— Конечно, нет ничего проще, — Финист прегаденько ухмыльнулся. — Садишься на ближайший корабль до Авалора, подходишь там к первому встречному человеку в голубом плаще и рассказываешь ему о своей беде. Вот уж он все тебе отрежет по самое не балуй. И заживешь ты долго и счастливо… среди мертвых. Только меня с собой не зови.

— Какой ты…

— Противный? Злой? Порочный? Так бы назвали меня единоверцы? — он презрительно скривил рот в правую сторону и недобро прищурился. — Пойми, ты теперь не одна из них и не можешь жить по их правилам и законам. Даже вечным покаянием ты не заслужишь место среди них, потому что родилась с даром. Слышишь, родилась! Это не болезнь. Им нельзя заразиться. И отсечь тоже нельзя — с ним ты и умрешь.

— Значит, мне лучше умереть. Не хочу быть злой ведьмой! — в отчаянии выкрикнула Майли. Ну почему он не может ее понять?!

— Так не будь ей! — Финист подскочил и тоже повысил голос, но после короткой заминки взял себя в руки и заговорил куда спокойнее: — Вся загвоздка в перспективе. Для Голубых Капюшонов ты абсолютное и безоговорочное зло, у которого нет права на жизнь, но для нас ты друг и союзник. Мы готовы делить с тобой кров и пищу, наставлять и защищать тебя. Так почему ты выбираешь их, а не нас?

— Потому что я знаю, во что верят они, но что движет вами, если у вас нет даже веры? — теперь ничего не понимала уже сама Майли.

— Желание выжить. Поверь, этим мы не сильно отличаемся от остальных существ, населяющих Мидгард. Но, похоже, у тебя такое желание отсутствует. Если ты действительно хочешь умереть, так и скажи. Я устал тратить время впустую.

Майли ничего не ответила и отвернулась. От пренебрежительного тона было непереносимо больно. И еще больнее от того, что Финист во всем был прав. Единоверцы никогда не примут ее обратно, сколько бы она не каялась в своих грехах. Неужели она, добродетельная и праведная, истово верующая, в глазах Единого-милостивого менее достойна чем… наивная светловолосая простушка, которая даже не замечает, как все вокруг водят ее за нос?!

— Я хочу жить, — решительно объявила Майли. — Но я не хочу сражаться с теми, с кем жила так долго и чью веру разделяю до сих пор.

— Тебя об этом никто не просит.

— А если война? В монастыре говорили, что следующая война со староверами лишь вопрос времени. Если она случится, разве ты можешь с уверенностью сказать, что мне не придется сражаться против единоверцев?

— Давай начнем с того, что ты не воин. И не станешь им, даже если научишься пользоваться даром. Но если война все-таки случится, то поверь, убивать будут нас, а не единоверцев.

— Наши шансы настолько малы? — Майли с трудом, но все-таки причислила себя к их компании.

— Я бы сказал, ничтожны.

— Тогда зачем все это обучение?

— Чтобы прожить немного дольше.

Майли пораженно уставилась на него. Она не представляла, что Финист мог погибнуть, пусть даже в битве с неравным по силе противником. Это было бы сравнимо со смертью Единого. Невозможно, неправильно и… бессмысленно. Майли сдавленно вздохнула, неслышно подошла к Финисту и нежно прикоснулась губами к его щеке. Он вздрогнул и удивленно поднял глаза.

— Я согласна принять свой дар, если это поможет тебе выжить.

Финист слабо улыбнулся, явно обескураженный ее неожиданной реакцией, но требовать объяснений не стал. Видно, был рад не меньше Майли, что они хоть в чем-то нашли согласие.

* * *

После занятий с Майли Финист чувствовал себя опустошенным, как будто всю душу наизнанку вывернули. Может, он разговаривал слишком резко, но сил бороться с упрямством ученицы уже не оставалось. Только сейчас он до конца осознал, как ему повезло с Дугавой и Жданом. Более прилежных учеников нельзя и придумать.