Северный фронт Гражданской войны. В дневниках участников - [2]

18 сентября. Шужега

Покидаем Чамово и присоединяемся к роте D, которая вчера попала в засаду. Никто, правда, при этом не пострадал. Мы голодны, как медведи весной. Солдаты открыли сезон охоты на местные съестные припасы: приходится пускать в ход красноречивый язык жестов, чтобы убедить крестьян поделиться тем, что нам нужно. Не думаю, что мы были неубедительны, но мы не получили ни-че-го. Сон в очень холодном помещении. Совершенно никакого тепла.

20 сентября. На марше

Шли весь день, миновав Тулгас и Заостровье, решившись с ходу атаковать вражеский форпост в Сельце. Артиллерия боло немедленно ответила тяжёлым огнём. Мы терпеливо проводим ночь под открытым небом на вершине занятой нами высоты, не имея ни крова, ни укрытия в ходе всей бомбардировки. Дождь льёт без передышки. Наша временная позиция — дрянь. Нас тут зажали сверху, как вшу ногтем. Сутки пробыли, не сходя с места, без жратвы и сна. Все очень устали от этой опасной бездеятельности в ожидании неизвестно чего, но эту дрянную позицию хотелось оставить за собой.

25 сентября. Яковлевское

Аборигены кажутся нам враждебными, но это не имеет открытого проявления. Они, скорее всего, воспринимают нас как неизбежное зло, с которым лучше мириться, чем бороться. Но большевиков эти люди боятся ещё больше. Целую неделю не у кого из нас нет ни табачной крошки. В результате парни перешли на подножное курево, используя сухие листья, чай и мох. Популярная шутка пользуется успехом: «Просим производителей сигарет «Camel» обратить внимание на этот опыт солдат роты B.

1 октября. На борту речной баржи

Ощущение больной собаки. Сварить себе еду на борту шаланды нет никакой возможности, поэтому, давясь, жуём холодные мясные консервы, запивая сырой водой из реки. Это наше убогое меню каждый день. Оно не меняется ни на букву! Курить по-прежнему нечего. Примерно двадцать пять человек лежат, не вставая, настолько им плохо.

11 октября. В лесах

Боло не скупятся стрелять осветительными снарядами ночью, чтобы контролировать местность, как днём. Противник получил серьёзное подкрепление и фактически окружил нас. Несколько взбадривает в этой ситуации прибытие четвёртого взвода. Ситуация тревожная и полная реальной угрозы. Куда качнутся весы борьбы?

ТУЛГАС. Первые сомнения

13 октября. Сельцо

На большевистских позициях замечено активное перемещение войск вдоль боевых линий. Это либо демонстрация силы, которая вводит нас в заблуждение, либо реальная перегруппировка сил перед новым нападением. Чтоб они сдохли! Снаряд разорвался рядом со мной. Осколки миновали, но я был крепко оглушён, хотя в горячке боль лёгкой контузии не так ощутима. Поэтому в числе двенадцати добровольцев отправился за нашу боевую линию, чтобы на слух прощупать настроения в большевистских порядках. Вернувшись с задания, я чётко осознал, в какой бездонной, честно говоря, заднице мы находимся, чудом зацепившись за это погорелое Сельцо...

20 октября. Тулгас

Совершенно некстати я задумываюсь: почему в этой экспедиции силы столь неравны, что одному нашему солдату приходится противостоять десяти врагам? И нам совершенно некем заменить убитых, раненых и выбывших из строя — мы воюем, словно на выбывание! У нас нет резервов, нет пополнения людьми, ведь никто не придёт нам на помощь из Америки. Мы без конца мусолим один и тот же человеческий ресурс, надеясь накостылять сильному, опасному и способному противнику, который изобретает свои методы войны и охотно перенимает всё лучшее у нас... Это озарение добавляет немного злой силы, когда налегаешь на лопату, углубляя траншею.

8 ноября

Вражеский патруль появился на краю вырубки и открыл по нам огонь. Мы ответили из всех стволов. Мне показалось, что это озорная выходка боло имела одну цель — прощупать нашу огневую систему и почувствовать наше настроение в обороне. Действия дозора показали, что противник уверен в себе, чего мы не замечали за ним в осенний период боёв. Парадоксально: чем дальше мы оттеснили большевиков внутрь края, тем сильнее он стал, демонстрируя теперь нам свою молодцеватую готовность к открытому бою. Теперь мы начинаем всерьёз осознавать обоснованность пропагандистского лозунга, требующего столкнуть нас в Белое море. Недурная затея, красные ребята, но толкать вам придётся долго... Ночи стали заметно холоднее, а тьма — хоть глаз выколи: стакан чернил.

11 ноября

Своё наступление враг начал совершенно неожиданно, вцепившись в наш правый фланг и одновременно ударил по тыловым позициям. Канонерки боло и его полевые орудия открыли огонь по нашим линиям и вели его непрерывно в течение всего дня. Особенно досталось нашему блокгаузу №6, занимавшему одну из ключевых позиций в обороне Тулгаса. Сражение громыхало на все голоса целый день. Фронтальная оборона стояла крепко, совершенно не представляя себе положение в своём тылу, поэтому требовалась прежде всего солдатская выдержка и хладнокровие, которые не давали простора для полёта опасных фантазий и паники. В 13 часов в нашем блокгаузе был убит пулемётчик. Снайпер врага свалил его, когда мы с ним меняли пулемётную ленту. Следующая пуля ранила рядового Джона Куйерса, влетев через пулемётную амбразуру. Ещё чуть позже меткий выстрел снайпера вывел из строя мой пулемёт, сделав его бесполезной железякой. Снаряды неприятельской артиллерии падали так близко к блокгаузу №6, что брёвна сруба от ударных сотрясений расселись и ослабли в своей, казалось, монолитной кладке, сделанной в русской манере крестьянского домостроения. Едва стемнело, боло попытались овладеть мостом. Мы были готовы к такому развитию событий. Поэтому множество большевиков, независимо от того, хорошими или плохими людьми они были, насмерть положены на пространстве у моста. Сквозь грохот и треск боя мы слышали крики командиров боло, требовавших перебраться через мост во что бы то ни стало и невзирая на самоубийственные потери. Я почтительно обнажаю голову перед героизмом большевистских солдат, пытавшихся совершить невозможное. Оголтелая стрельба стихла только с наступлением темноты. Вражеские цепи скрылись и позиции противника погрузились в молчание, лишь изредка до нас через ручей доносился глухой ропот русских голосов. Вероятно, большевики в потёмках собирали своих убитых и разыскивали раненых. А может быть, готовили для нас очередной утренний сюрприз.