Северное Сияние. Том 2 - [121]

– Концепция проведения национального российского турнира немного сменилась, и, чтобы вам не быть униженными в матчах с одной из команд одаренных, в ближайшие пять недель нам предстоит очень много работы. В самых разных сферах граней реальности, – добавил полковник, после чего языки пламени вдруг взвились с огненных мечей, исчезая.

Я только выдохнул беззвучно – потому что в руках Николаева теперь было два самых настоящих клинка Тьмы. И смотрел он на нас заполненными непроглядным мраком глазами.

– Напоминаю: следующая наша встреча завтра, в аудитории класса Индиго, в семнадцать ноль-ноль, – кивнул полковник и встряхнул руками, заставляя клинки Тьмы рассеяться. Осмотрев нас на прощанье уже ставшим обычным взглядом, он четко развернулся и пошагал к выходу.

После того как дверь за ним закрылась, несколько минут царило молчание. Все пытались осмыслить увиденное, что не укладывалось в рамки привычной реальности. Ну не может одаренный выше третьего ранга свободно оперировать Тьмой – это невозможно, исходя из всей слышанной нами ранее информации.

Впрочем… нет ничего невозможного. И ребенок, который уверенно считает, что детей приносит аист, а подарки под елку кладет Дед Мороз, тоже в некоторый момент жизни оказывается перед неопровержимыми фактами объективной реальности.

– Ну еш-матреш, под списание, – вдруг произнес Валера.

Я был настолько ошарашен только что увиденным, что даже не подумал отметить украденное им у меня выражение «еш-матреш», над которым он всегда насмехался как над плебейским.

Глядя на расстроенного принца, я не сразу понял, о чем речь. Но, зацепившись взглядом за значки дополненной реальности на периферии зрения и оглядев показатели сохранности экипировки, с удивлением понял – бронекостюм придется менять. И, судя по нескольким раздавшимся возгласам, остальные тоже обратили на это внимание.

– Да как так-то? – со знакомой моему миру интонацией ошарашенно произнесла Эльвира, употребив еще одно часто используемое мною выражение.

Всеобщее изумление понятно: конструктом третьего ранга вывести из строя бронекостюм Шевалье – это тоже из разряда ранее неизведанного. Но сейчас больше меня интересовал совсем другой вопрос.

– Минутку внимания можно? – прервал я сбивчивые комментарии. – Это вообще кто?

– «Это» – это кто? – поинтересовался Валера.

– Господин Николаев, – кивнул я в сторону двери, за которой исчез наш новый навигатор. – Я не могу понять, почему к обычному мотострел… драгунскому полковнику такое настороженное и почтительное отношение?

Недоуменное молчание было мне ответом. Похоже, они не совсем поверили в то, что я не знаю, кто это.

– Надежда Геннадьевна, – использовал я гарантированный и проверенный способ. – Скажите, пожалуйста, чем примечательна личность господина Николаева?

Своим вопросом, что неожиданно, я поставил Наденьку в тупик. Она несколько раз открыла и закрыла рот, даже не зная, что сказать. Вместо нее заговорила Эльвира.

– Фамилию Николаев Сергей Александрович получил в возрасте двадцати пяти лет, когда отказался от титула и расходов на свое содержание, не отказавшись при этом от выполнения обязанностей по отношению к своей стране. Сейчас Сергей Александрович преподает в Академии Генерального штаба Вооруженных сил Российской Конфедерации.

– Ммм, ясно. И…

– И да, Артур, это важно: вопрос, который ты задал, из категории тех, что не принято произносить вслух, имей это в виду. Как и вопрос, почему это произошло, – на него ответа никто не знает. А если знают, то молчат.

– Судя по способностям, – выделил я последнее слово, намекая на продемонстрированные полковником клинки Тьмы, – ответ на вопрос, почему именно это произошло, лежит на поверхности.

– Теперь да, – покладисто согласилась Эльвира.

– Подскажи, как титул Сергея Александровича звучал? – поинтересовался я, начиная о чем-то догадываться.

– Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь.

– Сын? – уточнил я, потому что внешне полковник на Императора был совсем не похож.

– Старший, – кивнула Эльвира.

– А почему…

– Боюсь показаться невежливым, но у нас до завтрашнего дня весьма много работы. Может, отложим этнографические интересы на потом и займемся делом? – прервал меня Валера.

Глава 18

– Я н-не понимаю! Зачем? – неожиданно не справился с эмоциями Валера. И даже негромко взвыл от боли, стягивая с себя частично замазанный гарью и частично покрытый стойкой ледяной изморозью наплечник.

Когда последние элементы его доспеха были брошены на пол, Валера обессиленно свалился в кресло. Его контактный комбинезон в некоторых местах был прожжен или даже порван, в прорехах виднелась обожженная кожа и порезы. Я машинально отметил, что принцу сегодня почему-то доставалось больше всего. Хотя и остальные выглядели потрепанными – бронекостюмы у всех под замену.

Надежда свои доспехи уже давно сняла и сейчас распустила косу, рассматривая частично подпаленные пряди. Илья бронекостюм пока даже не начинал снимать, сидел в углу медитировал, а Модест суетился вокруг Эльвиры, помогая ей как обычно. У нее заклинил доспех на стыке сапог и поножей, и черноглазый оруженосец царевны пытался вручную выбить стопора. У Модеста ничего не получалось, но Эльвира сохраняла смиренное молчание – запрокинув голову и явно терпя боль. Это заметил Валера, который без слов поднялся, в два резких и злых движения справился с заклинившей броней и, вновь вспомнив о том, что только что жалел себя, поковылял обратно к креслу, сдержанно ругаясь под нос.