Северное Сияние. Том 2 - [108]

Цесаревич попытался было что-то сказать в свое оправдание, но император вновь – с говорящим терпением поднял руку, прерывая его. Наследник моментально осекся – столь показательно демонстрируемая выдержка государя ничего хорошего не предвещала, и сейчас точно будет лучше сохранять молчание.

– Я предоставил тебе в деле организации этого вашего занимательного турнира абсолютный карт-бланш и полнейшую самостоятельность. Ты же начал совершать ошибки, одну за другой. Но! – поднял палец Император. – Собственно, я этого ожидал. Именно поэтому мы сейчас беседуем здесь и сейчас, чтобы твои ошибки обсудить, а после исправить.

Закончив оказавшуюся столь неожиданной для наследника фразу, император посмотрел на собеседника и приподнял левую бровь, ожидая вопросов. Цесаревич же, увидев подобный жест, весьма удивился – раньше государь подобной мимикой не пользовался. Тот же, не дождавшись вопросов, продолжил.

– В первую очередь начнем с того, что ты неправильно расставил приоритеты. То, что одаренные, при прочих равных, пасуют перед техническим прогрессом, ты доказал обществу уже в первый день турнира, еще вчера. «Этого достаточно», – так сказал Совет Спарты, не став разрушать Афины после победы в Пелопонесской войне, так сказал и Александр, в отместку за Москву не став сжигать Париж, чего, в общем-то, от него вполне справедливо ожидали. Не уподобляйся проигравшим, будущий повелитель мира может позволить себе быть великодушным. Прекрати размазывать одаренных как мух по стеклу, – горящий золотом взгляд поймал глаза наследника. – Остановись, кроме тебя, найдется, кому быть в первых рядах.

Цесаревич, услышав, как зазвенел сталью голос государя, кивнул и с трудом сглотнул, чувствуя, как пересохло горло. Император между тем неожиданно изменил тон, глаза его потухли, и сам он заговорил совершенно по-свойски, с отеческими интонациями.

– Я в твои годы в Преображенском полку служил, и был у меня там тезка, прапорщик Петренко. Инструктор рукопашного боя, если что. Так вот, Михайло Олексанрович любил присказку: чтобы вступить на поле боя в рукопашную схватку, гвардеец должен потерять винтовку, пистолет, нож, пехотную лопатку, связь тактической сети, выйти на ровную площадку без единой палки или камня и! самое главное, – государь даже вверх палец поднял, – после всего этого найти на этой ровной площадке второго такого же дурака. Понял, о чем речь?

Цесаревич Алексей несколько раз хлопнул своими удивительными синими глазами, от которых буквально сходили с ума девушки по всему миру, но довольно быстро догадался о смысле сказанного – дураком он отнюдь не был.

– Да, именно это я и имел в виду, – кивнул Император, прерывая слегка сбивчивые объяснения взволнованного происходящим цесаревича. – Никто и никогда не будет стремиться предоставить на поле боя равные условия всем участникам, и сила одаренных – пусть даже она уже и пасует в отдельных случаях перед техническим прогрессом, – это фактор на века. Ты слишком преувеличил значение своего турнира и преуменьшил кажущиеся тебе второстепенными факторы.

Обернувшись к управленческому меню, Император нажал пару кнопок, и через мгновенье на проекции появилось изображение стоящего в доке фрегата Аврора, с изуродованной скулой после совершенного навала на британский эсминец. Геометрия корпуса оказалась нарушена, и четырехлучевая путеводная звезда – символ Северной флотилии, размещаемая вместо двуглавого орла, полагающегося кораблям Императорского флота, оказалась смещена в сторону. Следующее изображение продемонстрировало сам момент столкновения русского фрегата и британского эсминца, последующее – таран эсминцем ледяной блокады.

Закончив демонстрацию, император обернулся к цесаревичу.

– Ты уверен, что твой «друг» Карл в организованном вами турнире преследует те же цели, что и ты?

Император назвал Майкла, принца Кентского, Карлом не случайно – именно такое имя тот должен был получить в случае коронации и восшествия на трон. В чем, впрочем, никто не сомневался.

– Или, может быть, цель совсем иная?

Следующее изображение показало портрет юного худощавого паренька, расположившегося на первом плане в составе команды на церемонии представления.

– Твой кузен. Между прочим, один из одиннадцати в мире, кому удалось наложить слепок души во младенчестве, а также потенциально один из сильнейших в мире одержимых, – дежурно пояснил Император, озвучивая известные цесаревичу истины.

– Одержимые – битая карта, они обречены, – осторожно произнес цесаревич. Несмотря на то, что именно эту фразу он слышал от государя, и совсем недавно, сейчас она не показалась ему действенным аргументом.

– В этом мире – возможно, – кивнул Император. – Ты знаешь реальную цену открытия одного портала, даже первого уровня?

– Да.

– А ты знаешь, что твой дорогой кузен уже умеет перемещаться между мирами без помощи постоянных порталов?

– Нет, – моментально ответил цесаревич, несмотря на то, что информация его ошарашила.

– Теперь знаешь. И, предполагаю, это не последний его сюрприз. И вместо того чтобы помочь и подтолкнуть, ты его, наоборот, от наших путешественников искусственно обособил. Хотя все возможности, чтобы понять его истинный потенциал, у тебя были. Это… не преступление, это ошибка, – покачал головой Император.