Северная война - [35]
Глава 8.
- Эй, кто такие!? - голос одного из дозорных германских вояк разнесся в первых вечерних сумерках над трактом Гамбург-Любек и впереди, за съемными заборами с острыми кольями, забряцало оружие.
Я наклонился к графу Сигурду Плитерсдорфу, который находился рядом со мной, и прошептал:
- Отвечай, граф, и помни про своего сына.
Имперский феодал нахмурился, и я это заметил, а еще ощутил лютую ненависть ко мне, которая стремилась вырваться из глубины его души. Однако он мне не возразил, ибо жизнь единственного отпрыска и наследника для него настолько дорога, что ради нее Плитерсдорф даже готов пойти на предательство.
Шагом граф послал вперед своего коня и уверенным командным голосом прокричал:
- Это граф Сигурд Плитерсдорф! Ослепли что ли!? Освобождайте дорогу! Живее! Я хочу попасть в город до закрытия ворот!
Городские стражники Гамбурга, которые охраняли дорогу, разглядели графское знамя, которое держал князь Иван Ростиславич Берладник, плечи коего украшал плащ с крестом, узнали знаменитого имперского феодала, покинувшего Гамбург пару дней назад, и рогатки были убраны на обочину. Граф продолжил свой путь в сторону города, а я махнул рукой дружинникам, которые были одеты как германцы. Несколько сотен конных воинов двинулись вслед за Сигурдом. Все шло как по маслу, и я улыбнулся. Удача пока на нашей стороне и, значит, вновь я оказался прав...
План новой операции родился спонтанно.
После битвы под замком на реке Траве, высший командный состав нашего войска, которое встало на месте гибели армии графа Плитерсдорфа, расположился в шатре вражеского военачальника. При нас тут же прошел допрос пленников: самого графа Сигурда, подтвердившего, что поймать Вартислава в ловушку получилось случайно, его сына Рудольфа, которого я принял за оруженосца, и сотников. Германцы разговаривали охотно, и это легко объяснимо - никто из них не хотел, чтобы в его задний проход засунули раскаленный прут. Поэтому информации о положении дел в стане крестоносцев, которые собирались в Гамбурге, мы получили очень немало. Ну, а когда речь зашла о наших дальнейших планах, то я оглядел своих товарищей: Вартислава Никлотинга, Гудима Громобоя и Идара Векомировича, провел предварительный анализ наших возможностей и предложил:
- Что скажете, други мои, а не напасть ли нам на Гамбург?
В шатре резко наступила тишина, соратники прекратили разговоры, и призадумались, а спустя пару минут Векомирович спросил:
- Вадим, ты это серьезно?
- Да, - ответил я, кивнул в сторону выхода, где за пологом находились пленники, и развил свою мысль: - Граф и его сотники, как один, подтвердили, что в Гамбурге неразбериха, а значит, мы можем этим воспользоваться. Плитерсдорф обеспечит нам доступ во вражеский город и пойдет гульба. Мы переоденемся в тряпки католиков, проникнем в расположение крестоносцев, сожжем продовольственные запасы, которые накапливаются германцами в пригороде, разгоним скотину, освободим рабов из славян, если таковые будут, и подпалим северные окраины Гамбурга. Силы у нас есть, огненных смесей хватает, и воины подготовлены хорошо. Поэтому нанесем один серьезный удар и отступим.
- С нами много раненых, - сказал Громобой.
- Завтра утром, вместе с наиболее ценной добычей, отправим всех к морю. Повозки есть, так что выделим на сопровождение обоза полсотни конных дружинников и снова сможем быстро перемещаться.
- А граф не подведет? - поинтересовался Вартислав.
- Это вряд ли. Его единственный сын с нами, а значит, Сигурд нас не сдаст. Да и если он закричит, что вот они венеды, хватайте язычников, то мы легко вырвемся.
- Ну, а как быть с погоней, если германцы кинутся за нами следом?
- Заранее организуем на тракте пару засек и если не сможем быстро оторваться, то заслон из лесовиков и варягов прикроет нас и даст всадникам возможность уйти в дебри и перегруппироваться.
- Выходит, участие в бою примет только конница?
- Нет. Все иначе. Пехота будет заниматься пригородом и после поджогов, не ввязываясь в затяжные бои, сможет легко уйти в дебри, а всадникам предстоит атаковать сам Гамбург, захватить ворота и устроить большой там-тара-рам за стенами. Поэтому конникам оторваться будет немного сложнее и главное внимание крестоносцев сосредоточится на них.
- Вадим, а почему мы должны ограничиться только северной окраиной города? - княжич завелся. - Давай сразу центр возьмем, архиепископа прищучим, а бургомистра и всех наиболее знатных германцев на клинки насадим. Если не хочешь на такое дело идти, то я сам могу все сделать.
- Ты так в себе уверен, Вартислав? - по моим губам пробежала усмешка.
- Да.
- Ничего не выйдет, друже, и я могу объяснить почему.
- Объясни.
- Ладно. Как наших воинов ни маскируй, германцы все равно раскусят, кто они такие, особенно днем, и здесь нам даже граф не поможет. У нас все иное, повадки и манеры, а кроме того, почти никто не знает вражеского языка. Верно?
- Так и есть.
- Во-о-от! - я назидательно вскинул вверх указательный палец. - А теперь сам представь. По городу идет крупный отряд, и зеваки наверняка начнут расспрашивать воинов, где были и что делали, да знакомых вызывать. Ответа нет или он кого-то не устроит, вот тебе и тревога. По этой причине атаковать противника надо ближе к вечеру, но в центр Гамбурга проникнуть все равно не удастся, ибо в сумерках городская стража и наемники архиепископа ставят на улицах заставы, которые не пропускают больше пяти-шести человек за один раз.
