Северная Корея. Эпоха Ким Чен Ира на закате - [66]

Глава IV МЕЖКОРЕЙСКИЕ ОТНОШЕНИЯ «НА ПОДЪЕМЕ»

1. Ким Дэ Чжун в Голубом доме «Солнечная политика»: плюсы и минусы

В 1998 году в Голубом доме в Сеуле поселилась незаурядная личность, выдающийся политический деятель Южной Кореи, лауреат Нобелевской премии мира Ким Дэ Чжун. Человек легендарной судьбы, более трех десятилетий боровшийся против военных диктаторских режимов, много лет просидевший в тюрьмах и под домашним арестом, в 1997 году был избран президентом Республики Корея.

Ким Дэ Чжун вошел в историю не только как основатель политического курса, приведшего к исторической встрече лидеров РК и КНДР, но и как лидер, вытащивший страну из глубокого финансового кризиса. В результате энергичных мер его администрации Республика Корея в течение двух лет преодолела финансовые невзгоды и вновь встала на путь устойчивого развития.

В одной из своих речей задолго до избрания президентом Ким Дэ Чжун говорил: «Как весеннее поле питается чистой родниковой водой, так и наша страна будет жить свободной, озаряемой утренними лучами надежды на воссоединение».[121] Вот эту надежду на примирение и будущее объединение Ким Дэ Чжун пронес через всю свою политическую карьеру. Став президентом РК, он выдвинул весьма рациональную для того периода программу действий в отношении КНДР, которая получила название «политика солнечного тепла» или «политика вовлечения» Северной Кореи в международное сообщество. При этом Ким Дэ Чжун определил четыре принципа, на которые он намерен опираться при осуществлении своего «солнечного курса». Во-первых, РК не собирается поглощать Северную Корею. Во-вторых, РК намерена всемерно способствовать примирению и сотрудничеству с КНДР. В-третьих, РК будет немедленно и адекватно реагировать на возможные военные провокации Северной Кореи. В-четвертых, РК отделяет экономику от политики и предлагает диалог как средство урегулирования существующих проблем.

Северокорейская реакция на провозглашенную Ким Дэ Чжуном политику «солнечного тепла» была однозначно негативной. Пхеньян охарактеризовал ее как попытку «разложить и удушить КНДР, ликвидировать северокорейский социализм». Ким Дэ Чжун, тем не менее, продолжал настойчиво проводить в жизнь «солнечную политику», проявив готовность лично прибыть в Пхеньян, встретиться с Ким Чен Иром и обсудить существующие между сторонами проблемы. Такая встреча состоялась в середине июня 2000 года и завершилась подписанием Совместной декларации Севера и Юга.

Значение первого межкорейского саммита трудно переоценить. Однако за его результативной частью, пышным протоколом и теплыми объятиями была, есть и будет еще долго сохраняться идеологическая несовместимость и глубокое недоверие, вражда и неприятие принципиальных позиций друг друга. Ким Дэ Чжун признал: «В ходе переговоров временами я уже отчаивался, но продолжал прилагать все силы. В конце концов Председатель Ким проявил волю к реальному сотрудничеству, и нам удалось придти к соглашению, о котором мы объявили нации».[122] Очень эмоциональная, но точная характеристика. Северные корейцы, потомки амбициозных и жестких когурёсцев, всегда отличались несговорчивостью, стремлением навязать собственную позицию и отвергнуть чужую. Ким Чен Иру и его команде присущи эти качества. Но острая заинтересованность Пхеньяна в получении южнокорейской помощи подвигла северокорейцев к компромиссу.

Если проанализировать развитие межкорейских отношений с 1970-х годов, когда начался переговорный процесс между обеими Кореями, то эти отношения развиваются по схеме: диалог — конфронтация — снова диалог — снова конфронтация и т. д. За год до встречи «двух Кимов» (июнь 1999 г.) в Желтом море произошло крупное боестолкновение военных судов КНДР и РК, в результате которого северокорейское судно затонуло, погибло более 30 моряков. Спустя два года после межкорейского саммита вновь в Желтом море разразился боевой инцидент. На этот раз было потоплено южнокорейское судно, погибло около десяти южнокорейских моряков.

Политика «солнечного тепла», тем не менее, имела позитивное значение в плане налаживания переговорного процесса между Югом и Севером. Однако утверждать, что эта линия имела только плюсы, было бы далеко от истины. Были и минусы, и существенные. Главный минус — северные корейцы отвечали неадекватно на встречные шаги Сеула. Но и в этом был свой, северокорейский резон. Каковы же были цели сторон? Что хотел Юг от Севера, проводя политику «солнечного тепла»? Чего добивался Пхеньян, дав согласие участвовать в южнокорейской «солнечной игре»? Южнокорейские цели виделись, на наш взгляд, следующими.

Первое. Попытки Юга наладить более-менее регулярные обмены и сотрудничество с Севером, в том числе в гуманитарной области. Однако эти шаги встретили нескрываемое противодействие Пхеньяна, опасавшегося «пагубного» влияния богатой РК на бедную КНДР, разиндоктринации северокорейского населения и вытекающих отсюда негативных последствий для кимченировского режима.

Второе. Навязывая «солнечную политику» Пхеньяну, южнокорейская администрация надеялась добиться не только смягчения напряженности на полуострове, но имела в виду реализовать стратегическую задачу — попытаться «разрыхлить» северокорейскую правящую элиту, создать в ее среде такую прослойку (а попросту купить ее), на которую можно было бы сделать ставку в целях реализации своих планов в отношении Севера (а планы эти общеизвестны — разложить северокорейский режим и объединить страну на южнокорейских условиях).