Северная Африка в IV—V веках - [44]

Этот устав, несомненно, не был исчерпывающим сводом всех тех правил, которые могли оказаться необходимыми для регулирования отношений в крупном имении. В lex, изданном для имения Вилла Магна Вариана, мы обнаружи-{128}ваем положения, которые отсутствовали в lex Manciana [317]. Конкретные хозяйственные условия в том или другом имении в тот или иной исторический период требовали дополнения и развития старых норм. Вместе с тем у нас нет каких-либо оснований полагать, что lex Manciana был единственно возможной основой регулирования подобных отношений. Вполне допустимо предположить, что если в одних имениях применялся «Манциев обычай», то в других основывались на каком-либо ином образцовом уставе или только на индивидуальном обычае данного имения. Тем не менее надпись из Хенхир-Меттиха дает возможность составить представление о некоторых специфических особенностях африканского колоната.

Одна из этих особенностей состоит в том, что в основе отношений между колонами и собственником земли (или его арендатором) лежит обычай, традиция [318]. Те новые положения, которые добавляются к этому обычаю, не имеют временного или условного характера; мы присутствуем как бы при развитии самой традиции; принцип, которым руководствуются авторы этих положений, заключается в установлении прочного lex praedii, обязательного для всех будущих поколений. Мы можем вместе с тем установить наиболее древние элементы этого обычая: во всех тех местах надписи, где речь идет о натуральных повинностях колонов, имеются прямые ссылки на lex или consuetudo Manciana. Таким образом, доля урожая, которой колоны обязаны собственнику имения, определяется наиболее прочными нормами, в этой наиболее важной области составители {129} нового поместного lex не производят никаких изменений.

В этой особенности африканского колоната проявлялось его существенное отличие от колоната в Италии. Италийский посессор сдавал свою землю в аренду — если находил это выгодным — обезземеленным элементам населения; иначе говоря, здесь имел место акт передачи земельного участка в пользование неимущему колону. В Африке — во всяком случае в первое время — колонат возникал в результате захвата римским собственником земли, которой уже пользовались туземные крестьяне, превращавшиеся в силу этого факта в его колонов [319]. Речь шла поэтому не о сдаче имения в аренду на тех или иных условиях, а об единовременном установлении определенного характера и объема повинностей зависимого населения. Это установление в силу его принудительного характера принимало форму местного, действовавшего в рамках данного имения, закона — lex dicta [320]. Впоследствии состав трудового населения имения мог пополняться за счет пришлых элементов, не обитавших первоначально на его территории: разорившихся римских поселенцев либо согнанных со своей земли берберов. Но и эти новые колоны не вступали в ин-{130}дивидуальные арендные отношения с собственником земли: они просто подпадали под действие обычая, действовавшего в данном имении. Так, судя по надписи конца II в. из Бурунитанского сальтуса (CIL, VIII, 10570), римские граждане, бывшие в числе его колонов, находились в том же положении, что и остальные колоны, и выполняли повинности в соответствии с неизменными нормами, однажды определенными для данного района (...omnino undique versum vicinis nostris perpetua in hodiernum forma praestitutum).

Некоторые исследователи высказывали удивление по поводу того, что в документах, относящихся к африканскому колонату, не упоминается явление, столь характерное для колоната в Италии: предоставление колонам instrumentum собственником земли [321]. Однако в этом, очевидно, в большинстве случаев не было необходимости, поскольку колоны были местными крестьянами, обладавшими своим хозяйством и орудиями производства. Не встречаем мы в Африке и столь острой для италийского сельского хозяйства проблемы недоимок колонов (reliqua colonorum). Этой проблемы и не могло существовать в условиях преобладания ренты натурой из доли урожая. Недаром Плиний хотел ликвидировать задолженность колонов путем перехода от денежной ренты к натуральной, которая в его время давно уже была типичным явлением в Африке.

Особые условия происхождения колонатных отношений в Африке определяли и большую стабильность экономического положения африканских колонов по сравнению с италийскими мелкими арендаторами. Становление колоната было здесь в несравненно меньшей степени связано с процессом разорения земледельческого населения, повинности колонов регулировались в принципе местной традицией, и для выполнения этих повинностей колоны не нуждались в реализации своей продукции на рынке. Из произведений Колумеллы и Плиния достаточно хорошо известно, какое разлагающее влияние на хозяйство италийских колонов I—II вв. оказывала денежная форма ренты, ставившая их в зависимость от условий сбыта, приводившая к растущей задолженности колонов и часто лишавшая их необходимых условий производства. {131}

Другая особенность африканского колоната заключалась в предоставлявшемся колонам праве оккупации неосвоенных участков на территории имений при условии их обработки. Это право было вызвано к жизни специфическими условиями африканского сельского хозяйства (значительная неоднородность рельефа, степени обводнения отдельных участков, характера растительного покрова даже в пределах сравнительно небольших территорий). Понятно, что в обширных частновладельческих имениях, типичных для ранней Римской Африки, имелось немало менее удобных и трудных для освоения земель, которые — в условиях относительно немногочисленного населения — оставались невозделанными. Поэтому в поместных уставах типа lex Manciana появляются положения, призванные стимулировать колонов к освоению subsiciva, к осушению болот и разработке покрытых лесом крутых склонов под оливковые плантации и виноградники (ср. agros qui sunt in paludibus et in silvestribus instituendos olivetis et vineis в надписи из Айн-эль-Джемала). Впоследствии — с ростом императорской крупной земельной собственности — эти положения становятся наиболее характерны для императорских сальтусов. Право оккупации неосвоенной земли в какой-то мере расширяло хозяйственные возможности колонов крупных имений, содействовало укреплению их экономического положения. Однако указанные особенности раннего африканского колоната не дают оснований полагать, что положение колонов оставалось неизменным на протяжении всего периода римского господства в Северной Африке и, тем более, говорить о прогрессирующем укреплении их хозяйств